|
«Сто прапорщиков хотят переменить весь государственный быт России» — не без презрения бросил Грибоедов. Его вовлекали, поскольку он был известен, уважаем, авторитетен. В июне 1825 года в Киев, где Грибоедов тогда остановился, съехались паханы — Бестужев‑Рюмин, Трубецкой, Артамон Муравьев, Сергей и Матвей Муравьевы‑Апостолы. Уговаривали десять дней. Достоверно известно: в конце концов, Грибоедов хлопнул дверью и уехал не простившись… По— моему, этого достаточно. Хотя без труда можно подобрать еще множество подобных отзывов о декабристах, принадлежащих в том числе и людям, которых смело можно называть славой России. Но не станем полагаться на суждения. Подробно изучим их самих. Кто они были, господа декабристы, как жили, чем дышали, чего хотели и какими путями этого добивались? ЦАРИ НА КАЖДОМ БРАННОМ ПОЛЕ…Давным‑давно, неизвестно, с чьей легкой руки, утвердился расхожий штамп, ничего общего не имеющий с реальностью: будто все или, по крайней мере, большинство декабристов — «герои двенадцатого года». Увы, это еще одна красивая, но лживая легенда. В книге В. Кустова приводится бесстрастная статистическая таблица. Так вот, из ста шестнадцати осужденных по делу декабристов — только двадцать восемь участвовали в войне 12‑го года. Четвертая часть. Остальные — и отроду не нюхавшие пороху офицерики, и штатские юродивые вроде Кюхельбекера, и, наконец, вовсе уж опереточные персонажи вроде небезызвестного Горского, о котором будет подробно рассказано далее… Легенду о «витязях 12‑го года» поддерживали и поразительно убогие по своему историческому невежеству творения вроде фильма Э. Рязанова «О бедном гусаре замолвите слово». Как умилительно там поет романс на цветаевские стихи юное создание в кружевах… А ведь по своему соответствию исторической правде фильм поистине ублюдочен. Выбраны совершенно нереальные, фантасмагорические ситуации, каких просто не могло возникнуть в николаевской России — чего стоит сцена, где офицеров (!) штатский чиновник, пусть и с серьезными предписаниями, заставляет без суда и следствия расстреливать мужика. А «заграничная машинка для вырывания ногтей»? А вызывающий у знатоков гомерический хохот набор орденов на груди гусарского полковника, коего играет Валентин Гафт? Напомню, у него — Георгиевский крест на шее и непонятная орденская звезда. Хорошо, предположим, Георгий у него — третьей степени, при котором звезда не полагается. И эта звезда, больше похожая на тарелку, — определенно не русская. Согласно тогдашним строгим правилам к звезде должен прилагаться крест. Но его нет. Как нет на груди у персонажа Гафта того набора наград, который просто‑таки обязан был иметь старый вояка, кавалерист, дослужившийся до командира полка… — 102 —
|