Кто ест пчел? 101 ответ на, вроде бы, идиотские вопросы

Стив Таннер (Кармартен, Великобритания)

Бытует мнение, что в странах, приютивших на своих территориях большое количество иммигрантов, формируется произношение, отличное от того, которое существует на родине переселенцев. Однако возможно и обратное. В стране, заселенной иммигрантами, сохраняется исконное произношение их родных мест, а на самой родине переселенцев система произношения претерпевает изменения. Подобное наблюдалось при формировании американского английского языка. Первые английские иммигранты, приехавшие на постоянное место жительства в Северную Америку, осели в Джеймстауне (штат Виргиния) в 1607 году, а спустя 13 лет отцы-пилигримы основали поселение чуть севернее — там, где ныне раскинулся Плимут (штат Массачусетс). Согласно «Cambridge Encyclopaedia of the English Language» под редакцией Дейвида Кристалла, эти два поселения по-разному повлияли на развитие американского английского языка. Джеймстаунские колонисты прибыли главным образом из графств Англии, расположенных к юго-западу от Лондона, и говорили с характерной картавостью, присущей жителям тех мест, где было принято заднеязычное произношение звука «r». Такой акцент до сих пор можно слышать в некоторых городках джеймстаунского региона и особенно часто на острове Танжер в Чесапикском заливе. В силу того что это относительно обособленная область, распространенный на ее территории акцент, называемый «полосы приливов», очень мало изменился за 400 лет. Иногда говорят, что по звучанию этот диалект наиболее близок к языку У. Шекспира. Что касается плимутских колонистов, они прибыли с востока Англии. Привезенное ими произношение доминировало тогда на территории Англии, впрочем, их речевой стиль до сих пор преобладает в этом регионе.

Автор-составитель

Боевые орехи

Запись в журнале местной школы городка Нэш на севере Бакингемшира от 9 ноября 1917 года гласит: «Получено благодарственное письмо от начальника Службы снабжения боеприпасами, выразившего признательность за собранные каштаны, необходимые для изготовления боезарядов». В каких целях использовались каштаны и какое отношение они имеют к боеприпасам?

Джон Харрис, Грег Дейвис (Милтон-Кейнс, Великобритания)

Этот вопрос был опубликован в феврале 1987 года в журнале «Chemistry in Britain». Читатели ответили следующее: во время Первой мировой войны каштаны использовались для производства ацетона, который, в свою очередь, был необходим для производства кордита — бездымного пороха, применявшегося в стрелковых частях и артиллерии. Бездымный порох, и в частности кордит, произвел революцию в военном деле. В отличие от черного пороха, больше известного как дымный порох, бездымный порох обеспечивал повышенную дальность стрельбы. При стрельбе боезарядом, начиненным бездымным порохом, образовывался лишь слабый голубовато-серый дымок, не заслонявший обзор пулеметчикам и не обнаруживавший местоположение снайпера. Кордит — смесь взрывчатых веществ, в том числе пироксилина (65 %), нитроглицерина (30 %) и вазелина (5 %), которую с помощью ацетона пластифицируют, а потом формуют. Методы серийного производства ацетона, применявшиеся до Первой мировой войны, не отвечали требованиям военного времени. Министр военной промышленности Дэвид Ллойд Джордж поручил химику Хаиму Вейцману, эмигрировавшему с материковой Европы в 1904 году, увеличить производство ацетона путем внедрения изобретенного им процесса бактериальной ферментации маисового крахмала. Заводы в Пуле (Дорсет) и Кингс-Линне (Норфолк) производили до 90 000 галлонов ацетона в год. Когда запасы маиса иссякли, в качестве источника крахмала стали использовать конские каштаны, которые собирали дети. Поскольку в целях безопасности местонахождение военных заводов было засекречено, школы отправляли собранный учениками урожай на адрес правительственных учреждений в Лондоне, а сотрудники Главпочтамта, по-видимому, переправляли посылки непосредственно по месту назначения. Таким вот образом «ацетоновая проблема» Ллойд Джорджа нашла отражение в школьных журналах. По словам самого Ллойд Джорджа, эта проблема также оставила «неизгладимый след на карте мира». Он был настолько благодарен Вейцману — ярому сионисту, — что, став премьер-министром, в знак признательности открыл тому прямой доступ к министру иностранных дел А. Д. Бальфуру. В результате 2 ноября 1917 года родилась знаменитая «Декларация Бальфура», в которой говорилось, что правительство Великобритании ратует за «создание еврейского национального очага в Палестине». Когда в 1948 году было провозглашено государство Израиль, Вейцман был избран его первым президентом. На этом посту он находился до самой своей смерти в 1952 году.