|
офицера гестапо. После их прояснения противоположности уже могут объединиться. Клиент уже умеет быть и ответственным, и общительным. Мы проводим подстройку будущего, воображая, как в результате этого изменятся дела. Когда он через три недели приходит на второй сеанс, дела действительно изменились. Он смог сделать многое, чего не мог раньше, и его жизнь изменилась к лучшему. Он с энтузиазмом рассказал об этом и это изменение выглядит действительно долговременным. Все же у него остались проблемы с подругой, и он уже почти уже не надеется, что они когда-нибудь разрешатся. Попытки разобраться с проблемой в этом сеансе ни к чему не приводят. Через месяц он возвращается. Все его деловые и денежные дела идут отлично со времени первого сеанса, и он совсем по-другому действует в жизни. Но он пришел, полный злости на свою бывшую подругу, которая не желает сообщать ему о своих настоящих чувствах. Я спрашиваю его, что бы он сделал, если бы действовал на основе своих чувств. Он отвечает, что он пошел бы и избил ее до полусмерти, но конечно, это было бы не особенно разумно. Но я прошу его рассмотреть, к чему прикреплены его ощущения, а не его умственные оценки. Это само собой приводит к воображаемому будущему происшествию, в котором он встречается лицом к лицу со своей бывшей подругой, показывает ей свои настоящие чувства, и бьет ее, пока она не рассказывает, что она чувствует. Мы занимаемся этим происшествием с разных точек зрения и извлекаем из него уроки. Основной урок в том, чтобы сообщать свои чувства, сразу же когда они есть, и не давать им копиться месяцами. Оба они не сообщали то, что они чувствовали, и он как бы предположил, что только она скрывает свои чувства. Затем мы воображаем, как бы события произошли по-другому, если бы у него все время была эта способность, сообщать свои — 395 —
|