|
Чтобы осветить связь причины и следствия более ярко, обратимся к важной возможности не формирования причинно-следственных отношений. Представим следующий пример. Один наш знакомый восьмиклассник по имени Нэйт брал уроки скрипки в школе, и тут же его приняли в школьный оркестр выпускников. Занятия, конечно, проходили в группе и длились минут по сорок три-четыре раза в неделю. Иногда, правда, он брал скрипку домой, чтобы позаниматься, но в тот вечер лишний раз позаниматься ему не помешало бы. Кульминацией всех усилий класса стал концерт. Нэйту хотелось отличиться; ему хотелось, чтобы родители гордились им. К сожалению, ноты все поперепутались, и мальчик безнадежно в них застрял. Он чувствовал себя уничтоженным, а утешения родителей лишь еще обострили чувство униженности... но Нэйт все же что-то узнал. Так что же узнал Нэйт? Можно ожидать, что он понял, что плохое исполнение явилось результатом недостаточной подготовки, плохой учебы, недостаточной практики или мотивации, или комбинации этих факторов. Но ничто из этого даже в голову ему не пришло. Из случая Нэйт узнал одно — у него нет музыкального дара. Вместо обращения к причинно-следственным отношениям своего дебюта он отреагировал на событие как на осуществление эквивалента критерия "не имения музыкального дара", т.е. просто "распознал" свою немузыкальность. Другими словами, он использовал неудачу в качестве основания, чтобы прилепить ярлык "немузыкальности" к своему самовосприятию, вместо того, чтобы обратиться к причинно-следственным отношениям недоученности, отсутствия практики и неумения играть на инструменте. Даже наиболее мрачные и хорошо обоснованные причинно-следственные отношения предполагают возможность изменения (поскольку, если верить причинным отношениям, изменяя причину, мы непременно изменяем и результат). Но причинная форма, принятая Нэйтом за свойственный ему признак, не составляет надежды на изменение. Причина-следствие по крайней мере дает возможность вмешательства (в причину), если Нэйту действительно хочется научиться играть на скрипке. И в данном случае, если Нэйт хочет изменить свою игру в лучшую сторону, ему надо обратиться к причинному воздействию учебы. Временные рамки, в которых воспринимается причина-следствие, могут также иметь значение. Все причины-следствия дают понимания, но полезны они в смысле изменения только в пределах, где они используются как основа для сборки других оперативных форм, ведущих к изменениям в поведении (например, принятие решений, планирование, сбор информации, принятие обязательств, мотивация и т.д.). Кроме того, есть еще и другое. Для Нэйта П # П, П # Н или П # Б ("я играл не хорошо, потому что мало тренировался," "я играю не хорошо, потому что мало тренировался," "я не смогу хорошо сыграть, потому что мало тренировался") несут какой-то оттенок неудачи на основе причины, находящейся в неизменном прошлом. Если бы ему случилось обратиться к моделям Н # Н и Н # Б ("я не хорошо играю, потому что не тренируюсь"; "я не смогу хорошо сыграть, потому что не тренируюсь"), он бы воспользовался причиной-следствием, а здесь вмешаться куда как проще. Субъективно и на практике текущее поведение в настоящем более доступно для изменения, чем поведения в прошлом. И причина-следствие Б # Б ("я не смогу сыграть хорошо, если я в конце концов не потренируюсь") говорит за то, что тренироваться не обязательно именно сейчас, но можно отложить до какой-то неуказанной, более поздней даты. Распознание причинно-следственных отношений между тренировкой и исполнением само по себе не гарантирует, что Нэйт начнет тренироваться и станет хорошим скрипачом. Но гарантирует, что у него есть возможность ощутить качество своего исполнения как функцию своего поведения, а не функцию своей внутренней сущности, и поэтому у него есть возможность предпринять необходимое, чтобы изменить свое поведение. — 90 —
|