|
Работая со Штефаном, я создала своего рода смесь из двух описанных ранее подходов: "усиление слабых жизненных лет" и "внутрисемейное лечение". Прежде всего мы протестировали числа его лет жизни. При пяти имела место очень явно выраженная реакция мышечной слабости. "Это было время, когда моя мать легла в больницу. Мне рассказывали про это другие, сам я действительно ничего не помню". В то время его семья состояла из:
Во время теста мышечный тонус Штефана на слово мать и имена брата и сестры был очень низким. "Что-то мне в это не верится. Я по сей день хорошо отношусь к Бернду и Эдит, - заметил с удивлением Штефан. Ну а с матерью - это можно объяснить: спустя несколько месяцев она умерла". Мы работали со Штефаном уже известным вам способов. Так как у Штефана не сохранилось воспоминаний по поводу каких-либо проблем с братом и сестрой, то, чтобы "заколдовать" слова, оставалось лишь экспериментировать. Мы испробовали ряд вариантов изменения имен, которые являются возможными в соответствии со структурой слов. Изменить имя Бернд не смогли ни цвет, ни форма, и лишь только после "китайского" варианта дело сдвинулось с мертвой точки. Применив подобный трюк относительно Эдит, мы не достигли желаемого эффекта. Расслабление мышц сохранялось. Тут нам помог "зеркальный шрифт". Затем мы изменили и слово мать. Неделей позже Штефан сообщил о довольно ярких сновидениях, которые явно были связаны с его детством. Через две недели он смог отчетливо с добрыми чувствами вспомнить свою мать: "Я вижу, как она смеется, сидя вместе с нами за кухонным столом; она наверняка еще здорова!" Затем воскресли воспоминания о брате и сестре, относящиеся примерно к тому же времени. "Мы, дети, часто оставались одни в квартире. Брат и сестра должны были присматривать за мной, пока отец работал. Я отчетливо помню, что Бернд и Эдит всегда играли вдвоем, а меня не приглашали. Я им только мешал, и они прогоняли меня из каганаты. Это приводною меня в полное отчаяние". К сестре Штефан относится с особой теплотой, поэтому он решил обратиться к ней с расспросами по поводу нахлынувших воспоминаний. "Она могла бы все это подтвердить, - сказал он. - Эдит было тогда тринадцать, брату четырнадцать. Им, как и мне, часто не хватало матери. Хотя они по-своему и присматривали за мной, но нередко тяготились этой обязанностью. Я ни на шаг не отпускал от себя Эдит, она как бы заменяла мне мать. Все же оба они и сами были достаточно юны, чтобы понимать что к чему. Все это - как я уже говорил - продолжалось долгие месяцы. Не удивительно, что то время наложило на меня такой отпечаток". — 90 —
|