|
Секрет превращения имени в "сокровище" или, напротив, в уязвимое место души кроется, таким образом, не в буквах, из которого оно состоит. Тут играют роль переживания из истории моей жизни, которые сопряжены с моим именем! Тут играют роль модульные программы, которые связаны с именем и его звучанием. Имена дают нам родители. Любили или ненавидели мы мать и отца? По именам звали нас учителя. Были мы хорошими учениками или школа была для нас мучением? Друзья, братья и сестры постоянно обращались к нам именно так. Дразнили они нас или мы были ими любимы и они даже восхищались нами? Все эти воспоминания постоянно и ежедневно всплывают в связи с нашим именем. В результате собственное имя у одних повышает сопротивляемость, а других же просто выбивает из колеи. Проверьте, пожалуйста, вашу реакцию на собственное имя. Вольфганг, мой клиент тридцати лет, страдал от того, что никак не мог "вылечиться" от мыслей о смерти. Когда после четырех терапевтических интервенций на тему "Смерть" мы протестировали его имя, то мышечное кольцо можно было разомкнуть одним дуновением. После того как я попросила Вольфганга мысленно представить свое имя написанным, его объял ужас: имя Волъфганг он увидел высеченным на камне. "Это надгробный камень, сказал он подавленно, и я вполне отчетливо чувствую запах увядших цветов. Пожалуй, он исходит от венков". После небольшой паузы он взволнованно воскликнул: "Но это же совсем не моя могила!" Невольно ему припомнилось одно семейное предание: "В свое время у моей матери был маленький брат, за которым она часто просматривала, так как ее матери приходилось много работать. Того брата тоже звали Вольфганг. Он умер в три года от воспаления легких. Девочкой мама постоянно упрекала себя за то, что недостаточно хорошо смотрела за братишкой. Впоследствии своего первого сына, то есть меня, она в честь брата назвала Вольфгангом. Эту историю мать рассказала мне еще в детстве. Наверняка она хотела дать мне понять тем самым, насколько я для нее важен. Однако с тех пор я невольно "ассоциирую" себя с маленьким умершим Вольфгангом!" Вольфганг превратил свое имя в новое, так, что в его понимании оно приобрело совершенно иное и неповторимое позитивное качество: "Я знаю один потрясающий коктейль-бар, название которого, на мой взгляд, имеет перорипшальный неоновый шрифт. Этот шрифт - самое то для моего "Вольфганга"! Тест подтвердил его правоту. В действии магических слов нет той насильственности и прямолинейности, как, например, в ритуале некоторых африканских племен, о которых пишет Мирча Элиад: "В некоторых племенах кута неофита бьют, чтобы "убить" его старое имя и дать новое". Никогда нельзя сказать, какие сокровища души будут свое утрачены при подобном умерщвлении имени, и тем самым и прошлого. Ибо даже нелюбимое имя представляет собой часть нашей личности и истории жизни. Путь, дающий гораздо больше сил, нежели насильственное отделение от имени, это объединение старого имени со взрослой личностью, примирение с хронически нелюбимыми ее составляющими. — 38 —
|