|
«Личность» кажется и ощущается постоянной, стабильной и унаследованной данностью, потому что указанная концепция («я») существует на метауровне. Это также объясняет, почему изменить «личность», по-видимому, труднее, чем изменить какое-то специфическое поведение, мысль, предпочтение или чувство на первичном уровне. Какие же механизмы обусловливают эту стабильность и чувство постоянства? Механизм, выделенный Уильямом Джемсом Games, 1890), — привычка. Повторение того или иного поведения Делает его более устойчивым, застывшим, «реально» ощущаемым и бессознательным. В этой модели повторение делает процесс при- 42
Рис. 1.2. Структурирование восприятия мира у человека вычным, в результате чего он переходит на более высокий логический уровень и оттуда организует и направляет функционирование низшего уровня. Вдобавок стабильность также обусловлена языком. Поскольку язык сам является феноменом метауровня, он позволяет нам закодировать абстракции высшего уровня, в результате чего абстрактный язык (подобно номинализациям, о которых мы говорили ранее) кажется (и, следовательно, ощущается) более устойчивым, постоянным, «реальным» и неизменным. С помощью каких же конкретных языковых средств мы осуществляем фиксирование нашей «личности»; так что она воспринимается все более статичной, постоянной, врожденной и детерминированной? Коварные номинализации, которые порождаются (подразумеваемым) глаголом «есть» идентичности: «Я — неудачник». Глава i. Что мы понимаем под метапрограммами?_______43 «Просто я — человек, который...» «Я — ирландец, вот почему я так легко раздражаюсь». «У меня не слишком высокая самооценка, и всегда была». «Просто ты — эгоист». Рассмотрим эти языковые средства с точки зрения того, как они создают карту опыта, а следовательно, и «реальности». Мы берем какой-то элемент поведения (невезение, раздражительность, принижение своего «я» и т. д.) и идентифицируем наше «я» с данным поведением. Такая комплексная эквивалентность феноменов, существующих на разных логических уровнях (поведение и некоторые внутренние мысли и чувства в отношении его), затем обусловливает ту номинализацию «я», которая кажется столь статичной и неизменной. Некоторые из этих языковых средств принимают оценочное качество («эгоист», «хороший», «очаровательный» и т.д.) и, неверно используя глагол «есть» предикации, утверждают, что данное оценочное качество является («есть») сущностью человека! Здесь мы потеряли того, кто осуществлял оценивание, стандарт, посредством которого он вынес суждение, и время, когда этот процесс произошел. Зато у нас здесь имеется некто, затем идентифицирующий свое «я» с конечными результатами этого процесса. — 28 —
|