Учитель ботаники, или Разговор с растениями

— Всё дело в том, что каждый учитель, как и Николай Павлович, старается заинтересовать нас наукой, знает, что нам интересно. Открывает нам неизвестное. Он сам любит науку и природу, — раздумчиво высказался Николаев.

— Умеет привлечь всех ребят к работе, хороший организатор. Он боец, всегда отстаивает свою ботанику.

— Он фантазёр, твой Николай Павлович, — усмехнулся Мохов, — но он осуществляет свои фантазии.

— Во-первых, он не мой, не твой. Это наш учитель. Во-вторых, всё это не фантазия, а методика — такая наука, чему и как учить. Я смотрела книги у моей тёти-методиста.

И он наверняка методику хорошо знает.

— Мы столько наговорили о качествах нашего учителя ботаники, и получается, что таким учителем быть трудно. Ответственная работа. Отвечай за знания и воспитание таких оболтусов, как мы. Кто решится стать учителем? — спросил Мохов.

— Ну конечно, ты хочешь быть просто ботаником. Значит, Николай Павлович как пример учителя на тебя не повлиял.

— Наоборот, он заставил меня полюбить ботанику. И я ему за это благодарен.

— А ты, Базыкин? — спросила Зина.

— Что мне сказать, какой из меня учитель был бы. Если бы мне одолеть эту математику да физику, я подался бы, пожалуй, в технику. Интересно конструкциями заниматься. Может быть, бионикой? Здорово эта вся техника у растений, как говорил Николай Павлович, заимствуется.

— Я, пожалуй, хочу быть учителем, — заявил Серёжа. — Что растения или что конструкции, машины, разная продукция, сходящая с конвейеров, в сравнении с воспитанием живых детей, растущих на глазах учителя. Воспитание людей в школе, самое значительное, замечательное в человеческом обществе…

— Ну, зафилософствовал наш Серёже-е-енька, — запела Зина.

— Я буду простым учителем. Учительство — нужнейшая из всех профессий, — закончил Николаев.

— Я не хочу быть учительницей в школе, — сказала Катя. — Я люблю самых маленьких. Где мне справиться с пятиклассниками? Шумные, не слушаются, не успевают, дерутся. Я лучше пойду в детский сад малышей воспитывать.

— Ну эти, маленькие, дадут там тебе жизни, — пробасил Базыкин.

— С ними-то как-нибудь справлюсь.

Дождь перестал…

В беседке стемнело. А ребята всё ещё оживлённо обсуждали свои взгляды, сомнения и мечты.

Учитель Николай Павлович сидел за письменным столом у окна и размышлял. Окно упиралось в зелёную листву деревьев. Они забирали солнечные лучи, и в комнате было темно. На столе горела лампа. Вокруг света лежали бумажки с записями: «План преподавания», «Варианты уроков», «Сделанные ошибки». За пределами светлого круга — штабеля книг и тетрадей. Учитель размышлял.