|
что все «-измы» ведут к идеологическому принуждению к вопросу веры, и что нагвализм не исключение. Однако также неизбежно, что будут люди и группы сохраняющие истинный смысл поисков. По этой причине их и называют инакомыслящие. Так же и я взял нить знания и работаю собственнь способом. И я не единственный. В этот момент, должно быт тысячи людей на Земле делают то же самое. Как говорит Армандо, совместная работа дона Хуана Карлоса положила начало эпохе распространения знаний которые могут привести нас к революции осознания. Распространение нагвализма с помощью книг делает возможным зарождение новых линий магов. Насколько необходимо объединение этих линий, или же они могут действовать независимо, это покажет практика. Значение Карлоса не в том, что он творил чудеса или ушел в бесконечность окруженный светящимся ореолом, а в том, что он оставил нам выбор. Как и Моисей, который никогда не ступал на землю обетованную, но привел весь народ к самым её границам, он показал нам путь к свободе. То, что происходит сейчас, зависит от каждого из нас, от нашего раскрытия, наших усилий и от принятого нами решения. 198 Хакобо Гринберг У нас была возможность участвовать во встречах, которые Карлос Кастанеда проводил в различных местах Мехико (включая и наш дом), и у нас с ним возникли тесные личные отношения. Через несколько дней после нашего бракосочетания Терита позвонила ему по телефону в Лос-Анджелес и выразила желание посетить его вместе со мной. Нагваль согласился и включил меня в список Карлоса Идальго, с которым связался на другой день. После этой беседы было решено, что мы войдем в число шести семейств из Мексики. В качестве подарка я принес свою коллекцию книг, которую он принял с шутливым весельем, говоря, что я пишу книги килограммами. Это было его обычным способом реагировать каждый раз, когда кто-то в его группе демонстрировал признаки эго. Ясное дело, я гордился своими книгами, отождествлял себя с ними, и их огромное количество было для меня показателем моей значимости. Нагвалю слишком дорого стоило отделить себя от своей личной истории и своего эго, чтобы сейчас усиливать эго другого. Вручая ему свои книги, я втайне надеялся, что он заинтересуется их содержанием и, может быть, поддержит их публикацию. Терита, такая же бесхитростная, как и я, но более смелая, сказала, что мои книги говорят о том же, что и его, но с использованием научного языка. Позднее мы поняли, почему реакцией Нагваля на все эти проявления незрелости было пренебрежение. В самом деле, он нам часто говорил, что для него наша дружба не имеет никакого значения, и чтобы мы никогда не думали, что наши отношения основаны на симпатии и привязанности. Повседневный мир, наполненный структурами, условностями и лицемерием, был для Нагваля презренным и не заслуживающим большого внимания. Да> 200 — 133 —
|