|
в этом теле. Тот, чья шестая чакра пробудилась, понимает, что подлинное Я должно отбросить отождествление с телесными или умственными переживаниями. Нужно возвыситься над телом и разумом, но радостно принять их в поле сознания. Наблюдая за собственным умом, можно перейти в надличностные состояния. За мыслями нужно следить с любопытством, но без вовлеченности. Когда выходишь за рамки ума, сомнения исчезают, а желания и порывы перестают быть основными побудительными силами. Человек переносится в мир знания, доступный восприятию, но не словесному описанию. Дело не в том, что он выходит за пределы возможностей языка, просто там есть только переживания. Шаманы говорят, что в это царство не попадешь случайно, его находит лишь тот, кто ищет. Такое состояние похоже на двух влюбленных, которые окончательно сливаются в долгом поцелуе. Что можно сказать о восприятии, когда нет того, кто воспринимает? Стоит промолвить хоть слово, как смысл ускользает. Это похоже на пробуждение ото сна: как только начинаешь сознавать, что видел сон, память забывает сновидение. При нарушениях работы шестой чакры человек путает сведения со знаниями. Он полагает, что постиг великие духовные истины, хотя на самом деле в его распоряжении только горстка фактов. Шаманы знают, как вызвать дождь, даже не подозревая, что вода состоит из атомов кислорода и водорода. Хроническое нарушение работы чакры третьего глаза отражается в духовном материализме. Такие люди часто пользуются в мире огромной властью и влиянием, не признавая своей ответственности за происходящее. В нашем мире, где правит пресса с ее культами сенсаций, энергии шестой чакры постоянно искажаются, что ведет к духовному невежеству и раздутому самомнению. Как антрополог, я знал, что любой контакт с нетронутыми культурами непременно оказывает пагубное воздействие на изучаемое общество. Еда, которую приносишь с собой, фотоаппарат и прочие приборы, даже современная одежда — все это искажает наблюдения. Инки, у которых я учился, в том числе донья Лаура и дон Мануэль, до сих пор прядут пряжу и вручную ткут одежду. Они не пользуются вещами из западного мира. Однако став свидетелем смерти ребенка Марии, я отбросил антропологический принцип невмешательства. Студенты приносили мне детскую одежду, чтобы я отвез ее инкам. Благодаря многочисленным щедрым пожертвованиям нам удалось справить куртки и другую зимнюю одежду для всех детей из шести высокогорных деревень. С 1992 года мы посылаем к крестьянам санитарные отряды. Хотя местные жители по-прежнему редко встречаются с представителями Запада, «цивилизованные» болезни до них уже добрались. Каждый год под крышей палатки, которая стала нашим полевым госпиталем, мы оказываем медицинскую помощь более чем трем сотням взрослых и детей. Однажды в деревне появилось несколько фотографов, прознавших о нашей работе; после отъезда кто-то из них оставил в деревне несколько коробок детского питания, и крестьянки начали давать его детям. Несколько месяцев спустя в нашу больницу явилась одна из матерей с четырехмесячным ребенком на руках. Запасы детского питания иссякли за три недели до того, а молоко у нее давно перегорело. От малыша остались кожа да кости, он едва ли весил больше трех килограммов. Мы отдали ей все банки с детским питанием, какие удалось найти, а потом убедили обратиться за помощью к соседке, которая продолжала кормить своих детей грудью. Исходившие из самых добрых побуждений гости сделали местным жителям очень опасный подарок. — 65 —
|