|
Мой наставник часто говорил, что страх — это отсутствие любви. Это меня озадачивало. Я рассказывал ему, что амазонские шаманы в одиночестве уходят по ночам в джунгли, чтобы встретиться со своим страхом. Однажды я тоже попробовал сделать это и вышел из лесу, окаменев от ужаса. Все волоски на моем теле поднялись дыбом. Мне казалось, что за мной охотятся все плотоядные хищники и кошмарные привидения джунглей вместе взятые. Мой учитель улыбнулся. Он сказал, что это занятная практика, но настоящее испытание для шамана заключается в том, чтобы примириться со своим страхом. — Когда понимаешь, что рев ягуара и вопли призраков звучат только в твоей голове, от страха можно избавиться, — сказал он. — А если избавился от страха, можно нос к носу столкнуться с лесной кошкой и понять, что она ничем не отличается от тебя, что вы оба — проявления одной и той же жизненной силы. Я долгое время был вегетарианцем — я принципиально не желал есть тех, кого не хотел бы убивать (помимо того, я заметил, что темное мясо ослабляет мое видение). Во время обучения у амазонских шаманов мне велели выследить, убить и съесть зверя, чью силу я должен был впоследствии олицетворять. Наставница выбрала для меня водяного питона (sасhатата) — величественное желто-коричневое создание, обитающее в мелководных притоках Амазонки. Хотя вегетарианство не было для меня жестким принципом (я ел мясо, когда шаманы готовили его в честь моего приезда), я долго отказывался от этого ритуала. Я даже покинул джунгли и вернулся в США, решив, что если для продолжения обучения мне нужно убить животное, то лучше вообще прекратить такую учебу. Однако что-то тянуло меня назад, и я подумал, что могу по крайней мере выследить зверя. Что касается убийства и поедания, то у меня будет время это обдумать. Питоны могут вырасти до невероятных размеров. Самые крупные экземпляры достигают шести метров в длину и весят около двухсот пятидесяти килограммов. Их довольно легко заметить и в воде, и на земле, но трудно выследить, так как эти змеи хитры и могут очень долго прятаться под водой. Я уже знал, что sасhатата олицетворяет страстность, сексуальность, а также творческие способности и умение заглядывать вглубь вещей. Я выслеживал питонов несколько дней, но мне ни разу не удалось подобраться достаточно близко, чтобы сфотографировать одного из них. После безуспешных попыток я в отчаянии уселся на берегу реки и созерцал беззвучную поверхность воды. Я спрашивал себя, почему мне так не хочется убивать зверей. Мысль о том, что нужно умертвить такое прекрасное животное, как водный питон, вызывала у меня искреннее отвращение. Погрузившись в грезы, я размышлял о любви, с какой ягуар сворачивает шею оленю. Эти картины не вызывали у меня никаких дурных мыслей. Я вдруг понял, что убийство питона казалось мне жестоким лишь потому, что я считал себя и эту огромную змею чем-то различным. Пока мы разъединены, такое убийство будет просто прекращением жизни ради пищи и, следовательно, жестокостью. — 56 —
|