|
Естественно, что я опять начал защищаться. Я сказал ему, что считаю себя очень рассудительным человеком, с открытым умом, и что я всегда готов воспринять и выучить новые концепции. — Вот видишь? — сказал он мне с упреком. — Ты все время все искажаешь. Внутренняя свобода — это нечто большее, чем постоянная готовность научиться новому. Чтобы достичь свободы разума, ты должен стать хозяином своих эмоций и своих суждений. Смотри на это так, будто разум — это необъезженная лошадь, с которой не так-то легко справиться. Только тогда ты можешь сказать, что достиг свободы разума, когда ты обуздаешь ее и начнешь править ей по своей воле. В противном случае ты всегда будешь оставаться рабом своих эмоций. Я сказал ему, правда, без особого убеждения, что всегда считал себя хозяином своих эмоций. Он понимающе засмеялся и ответил: — Люди часто путают понятие чувствительности с эмоциональностью или даже сентиментальностью. Я с недоумением посмотрел на него и сказал, что для меня эти два слова означали одно и то же. Тогда он начал объяснять: — Очень важно не путать эти понятия, потому что иначе ты попадаешь в каждую ловушку разума и растрачиваешь энергию как порванный водопроводный шланг. Чувствовать, — продолжал он, — это неотъемлемое свойство всего живого. Все живое чувствует, и ты можешь проверить это на животных или насекомых. Если ты угрожаешь им, то они чувствуют страх, если ты относишься к ним хорошо, то они чувствуют привязанность или даже любовь. — Тогда что такое эмоции? — спросил я в полном замешательстве. — Эмоции, с другой стороны, являются результатом мыслительных процессов, когда мы используем свою память, чтобы вызывать у себя определенные эмоциональные состояния. Он смотрел на меня, как будто ожидая моих комментариев, но я не знал, что сказать, и он продолжил: — Нетрудно понять, что наши эмоции — это не что иное, как обычные ментальные мастурбации. Мы барахтаемся как свиньи в своих собственных экскрементах и называем это чувствительностью. Я хочу сказать, что это абсолютно не является чувствительностью, скорее — это постыдное потакание своим привычкам. Я был ошеломлен значением того, о чем он говорил, чувствуя, что он прямо указывает на мои недостатки. Я ощущал себя в опасности, исходящей от чего-то, что не мог определить с ясностью. — Нет ничего плохого в том, чтобы чувствовать, — продолжал он. — Тебе пришлось бы умереть, чтобы перестать чувствовать. Однако если для того, чтобы что-то почувствовать, ты используешь свою память, тогда ты вовсе не являешься чувствующим. То, что ты переживаешь в этом случае — это подержанные, второсортные чувства, потерявшие свою силу после обработки разумом. — 112 —
|