Послание Карлоса Кастанеды

Пока мы гуляли, Карлос говорил, что он не любит такие мероприятия. На презентациях бывает много льстецов, которых он должен встречать, и они фактически вынуждают его пить шампанское. Приходится применять хитрость, которая состоит в том, чтобы держать полный бокал в течение всего события, не пробуя ни глотка. В результате они перестают приглашать его.

Он добавил, что его литературная карьера началась с вызова. Однажды дон Хуан предложил ему написать книгу, чтобы использовать кучу заметок, сделанных в течение его обучения. Вначале он рассматривал это как шутку, так как не был писателем. Однако дон Хуан поручил это ему как упражнение в магии.

С этого момента он начал свою работу и закончил пониманием, что для него книги были дорогой к его реальной миссии нагваля.

Я спросил его, не боялся ли он, что распространение учения среди такой различной публики закончится тем, что все будет испорчено.

"Нет! - ответил он. То, что ухудшает знание – это его герметицизм. Напротив, помещение в пределах досягаемости людей обновляет его. Нет ничего более здорового для энергии, чем текучесть, и это касается в первую очередь знания магов. Мы - временное вместилище силы, мы не имеем права ее задерживать. Кроме того, это знание имеет смысл только для тех, кто его практикует и обладает необходимой энергией, чтобы использовать его. Для остальных оно не имеет значения".

"Я вошел в мир нагваля в точный момент, когда разрыв был необходим. Это вынудило меня придти к самому драматическому решению в моей жизни: опубликовать учение. Для меня было очень трудно быть заложником ситуации, и в течение многих лет я жил с травмой от непонимания того, что делаю. Были люди, которые даже писали мне угрожающие письма от имени традиции: маги старой гвардии не хотели терять свои прерогативы".

Я назвал это экстраординарным, так как полагал, что он хотел разбить в лоб тысячелетнюю традицию герметицизма.

"Я ничего не нарушал! - ответил он. Команда духа была ясна, и я не делал ничего другого, кроме того, что следовал ей".

"В начале моего обучения я был готов взять узды потомственной линии. Однажды все изменилось. Воины партии видели, что моя структура энергии была отлична от энергии нагваля Хуана Матуса, и они интерпретировали это как неподлежащую обжалованию команду. Поскольку правило диктовало это, они поместили в мои руки тяжелую ответственность закрытия потомственной линии".