|
Одна из привлекательных черт традиции тольтеков, — то, что в их духовных упражнениях и образе жизни нет ничего напоказ. Они действительно живут. Когда они исповедуются, то это делается не “как если бы” они исповедовались; они действительно исповедуются. Когда они находятся перед лицом Дедушки Огня, они не делают это “как если бы” они общались с ним; они полностью открывают свои сердца, они слушают его и говорят с ним. Мы имели возможность убедиться в этом однажды ночью, во время “оленей охоты” после паломничества к святым местам. Мой друг Маноло вспоминает: “Эта ночь вовсе не казалась необычной. Какое-то время они танцевали, но скоро все улеглись спать. Я ощутил укол ностальгии при мысли о городе, но в целом, под воздействием магии, к которой нам было позволено отчасти приобщиться, город уже не казался мне таким привлекательным. Я не мог уснуть и начал записывать слова песни при свете огня. Позднее, когда казалось, что уже вряд ли случится что-то новое, я получил последний, самый большой за это путешествие подарок. Я писал уже какое-то время, когда ощущение движения поблизости заставило меня оторваться от записей. Все спали. Антонио (великий маракаме) медленно поднялся, приблизился к огню и начал говорить с ним, в речи его звучало чувство... огромное, всепоглощающее. Я не существовал для этого человека, но его чувства насыщали меня. Выглядело это так, как если бы он говорил с кем-то очень близким; он сделал паузу, и огонь ответил ему. Я не знаю, как это случилось, но огонь ответил ему. Не могло быть никакой ошибки. Маракаме Антонио заплакал, и тут же, внезапно, так же как и началось, все закончилось. Он повернулся и пошел спать. Где побывал этот человек? Какие миры он воспринимал в тот момент? Я прекрасно ощущал, что оказался причастен к замечательному событию. Присущее этим людям видение мира основано на восприятии тех живых существ, которые постоянно сопровождают их: Дедушка Огонь, Брат Олень, Отец Солнце, Мать Земля. Здесь нет места вымыслу, толкованиям, жалобам или суждениям. Все их поступки отмечены печатью безупречности. Я был переполнен эмоциями и мне не оставалось ничего другого, как заплакать”. Они не притворяются, что “охотятся на оленя” на Хумун Куллуаби[20]. Они вкладывают все свое существо, без остатка, стремясь встретиться со своим оленем — видением, который учит их “правильному образу жизни”. В сравнении с ними. мы, люди современного общества, выглядим никчемными существами, которые всегда лгут, совершают бессмысленные поступки так, как если бы эти поступки были очень важны; как если бы мы действительно любили; как если бы мы были очень важны; как если бы мы любили свою работу; как если бы мы любили своих заместителей; как если бы наша борьба была действительно наша — всегда “как если бы”. Вот поэтому я обычно говорю, что люблю этих людей так сильно за то, что они вкладывают себя в каждое свое действие. Нам это также отчасти свойственно. Если бы мы смогли понемногу научиться жить как они, это стало бы огромным завоеванием. — 24 —
|