|
Именно этим и объясняется, почему для вампиров сознания так важно, чтобы их присутствие оставалось незамеченным, чтобы они могли высасывать жизненные силы человека, не вызывая у него подозрений. Тот, кто сумел одолеть вампиров, вдвойне опасен для них: это означает, что одержала верх его способность к самообновлению. В таких случаях вампиры, вероятно, пытаются уничтожить его иным способом — заставляя ополчаться против него других людей. Достаточно вспомнить, что Бетховен умер в результате того, что, оставив дом своей сестры после какой-то странной ссоры, проехал несколько километров в открытом экипаже под дождем. Во всяком случае, можно заметить, что только в XIX веке художники впервые начали жаловаться на то, что «весь мир против них»: Гайдна и Моцарта в свое время прекрасно понимали и высоко ценили. А стоит художнику умереть, как это непонимание исчезает — вампиры ослабляют свой контроль над людьми, у них есть дела и поважнее. Вся история искусства и литературы начиная с 1780 года есть результат войны с вампирами сознания. Художники, отказывавшиеся проповедовать пессимизм и девальвацию жизненных ценностей, подвергались уничтожению, а хулители жизни нередко доживали до преклонного возраста. Любопытно, например, сопоставить судьбы такого хулителя жизни Шопенгауэра и утвердителя жизни Ницше, или сексуального дегенерата де Сада и сексуального мистика Лоуренса. Если не считать этих очевидных фактов, мне не так уж много удалось узнать о вампирах сознания. Я склонен подозревать, что в небольшом числе они присутствовали на Земле всегда. Возможно, христианское представление о дьяволе восходит к смутным догадкам о роли, которую они играли в истории, овладевая сознанием людей и превращая их во врагов жизни и всего человечества. Но было бы ошибкой винить вампиров во всех человеческих несчастьях. Человек — это животное, которое стремится, совершенствуясь, стать богом, и многие из его неудач — неизбежное следствие этих стараний. У меня есть одна теория, которую я здесь изложу полноты ради. Я подозреваю, что во Вселенной множество разумных рас, подобных нам, которые стремятся к совершенствованию. На ранних стадиях эволюции каждая раса в значительной мере поглощена преодолением внешних условий, защитой от врагов, добыванием пищи. Но рано или поздно наступает время, когда она минует эту стадию и может обратить свое внимание внутрь себя, к радостям самосознания. «Мой разум — мое царство», — писал сэр Эдвард Дайер*. А когда человек осознает, что его разум — в самом буквальном смысле царство, огромная неисследованная страна, это означает, что он перешел грань, отделяющую животное от бога. — 44 —
|