Паразиты сознания

Больше нам нечего было здесь делать. Мы сфо­тографировали экран, потом вернулись в палатку Райха и связались по радио с Даргой, находившим­ся в Измире. Райх объяснил ему ситуацию, принес извинения за риск, которому мы подвергли «крота» — он принадлежал турецкому правительству, — и сказал, что теперь нами точно установлено: эти блоки относятся к культуре «Великих Древних», ко­торые упоминаются в надписи на одной из фигурок.

Я подозреваю, что в тот момент Дарга был не­много пьян: он не сразу понимал наши слова, и приходилось объяснять ему все по нескольку раз. Потом он предложил разыскать Фуада и немедленно прилететь к нам. Мы убедили его, что в этом нет никакого смысла, потому что мы сейчас ложимся спать. Он сказал, что мы должны переместить «крота» вбок, чтобы обследовать соседние блоки. Райх заметил, что это невозможно: «крот» не может двигаться вбок, а только вперед или задним ходом. Его можно лишь отвести назад метров на тридцать и придать ему новое направление, но это займет не­сколько часов.

В конце концов мы уговорили Даргу не при­езжать и закончили разговор. Оба мы невероятно ус­тали, но спать ни мне, ни Райху не хотелось. Повар оставил нам все, что нужно, чтобы сварить кофе, мы выпили по чашке, понимая, что этого делать не стоило, и откупорили бутылку коньяку.

И вот тогда, в полночь 21 апреля 1997 года, сидя в палатке Райха, я рассказал ему о том, что испытал накануне. По-моему, я это сделал только ради того, чтобы отвлечь нас обоих от мыслей об этих двад­цатиметровых каменных блоках, что лежали в глубине земли у нас под ногами, и в этом я вполне преуспел.

К моему удивлению, Райх не увидел в моей ис­тории ничего странного. В университете он изучал психологию Юнга* и был знаком с идеей «коллек­тивного бессознательного». Если оно существует, то, значит, сознание каждого человека представляет со­бой не отдельный островок, а часть огромного континента. Оказывается, Райх читал гораздо боль­ше литературы по психологии, чем я. Он процити­ровал мне работу Олдоса Хаксли, который где-то в 40-х годах, экспериментируя с мескалином, пришел к такому же выводу: что сознание простирается внутри нас в бесконечность. Очевидно, в определен­ном смысле Хаксли пошел даже дальше — он го­ворил о сознании как о самостоятельном мире, подобном внешнему миру, в котором мы живем, как о планете с собственными джунглями, пустынями и океанами. И на этой планете, естественно, должны обитать самые разнообразные неведомые существа.