|
«Кто вы по астрологическому знаку?» — спросил он. Карлос промямлил, что он Козерог. Тим Лири кивнул и пренебрежительно усмехнулся. «Помешан на структуре», — сказал он и повернулся к Алперту. Хихикая, он стал дразнить его, называя еврейским гомосексуалистом. Тот ничего не сказал в ответ, но просто сидел в углу, медитируя в длинной мантии с весьма серьезным и величественным выражением лица. Время от времени Алперт запускал руку в просторный, как у кенгуру, карман своего одеяния и доставал оттуда бананы и яблоки, которыми всех угощал. И он даже не улыбался. Вся эта сцена была лишь грубой пародией. Светила и прихлебатели на самом деле просто толклись в центре комнаты, и у всех у них была краснота вокруг глаз, которая всегда появляется на последних стадиях унылого оцепенения под воздействием амфетаминов. Великий Лири «индульгировал», выдавая какие-то бессвязные откровения, а Алперт раздавал бананы в углу. Повсюду толклись люди. Все это было слишком уныло. Карлос Кастанеда, единственный в блестящем орлоновом костюме, решил, что пора уходить.
Карлтон Джереми пошел в школу в сентябре 1964 года, но не в обычную школу. Я устроила его в школу Святой Софии Монтессори в Санта-Монике, в элитное заведение, которое, как думал Карлос, даст его чочо лучшее образование. Из случайных заработков Карлос накопил денег и помогал оплачивать обучение, давая ровно 120 долларов в месяц. Он сказал мне, что эти деньги были частью гранта, который он получал в УКЛА на работу с брухо. В действительности же у него было тяжелое материальное положение, и ему было очень не просто зарабатывать достаточно денег, чтобы оставаться в аспирантуре и содержать К. Дж. в школе Святой Софии. Некоторое время он торговал научными книгами вразнос прямо в университете. Он ходил по различным факультетам и рассказывал профессорам и деканам о достоинствах продукции «Оксфорд Юнион», Работа позволяла ему не покидать университетский городок и в то же время давала достаточно денег на питание и оплату квартиры. В начале сентября Карлос последний раз встречался с Мескалито перед окончанием ученичества. Это произошло в мексиканском штате Чиуауа, почти на самой границе с Техасом, во время четырех пейотных собраний, называемых митотами. Митоты, конечно, не представляли собой ничего нового для ученых. Триста лет назад Бернардино Саагун, испанский священник, изучил пейотные церемонии, и его классическая работа об охотниках пустыни Теочичимека стала нормативной для серьезно изучающих антропологию. Саагун наблюдал за тем, как охотники северной пустыни собирались в густой желтой пыли в 300 милях на северо-восток от гор Сьерра-Мадре, где пели целые сутки, рыдая и превознося священный галлюциногенный пейот ацтеков. Индейцы уйчоль использовали пейот, чтобы найти Татевари; дон Хуан искал Мескалито. Но все это одно и то же: прорицатели, мистики, индейцы шестнадцатого века, грибные культы Гватемалы, арийские охотники за сомой. Легендарный Шаман — все искали одного и того же понимания того, что все включены в божественный порядок вещей. — 82 —
|