Голос знания

Перво наперво надо было удалить из рассказа то, что по моим ощущениям, было неправдой и выяснить, что было правдой. Я обнаружил, что то, что я называю рамкой сновидения, есть правда, ибо наш Творец создает рамку, и она одинакова для всех. Наши соглашения о том, как называть объекты в этой рамке, тоже правда, посколько именно таким образом мы и описываем нашу виртуальную реальность. Буква А, она и есть буква А, потому что мы так договорились и согласились с этим. Слово собака описывает вид животного, которого мы согласились прозвать собакой.

Знание, используемое таким образом, всего лишь инструмент для коммуникации. Но почти все абстрактное является ложью: что правильно, и что неправильно, что хорошо и что плохо, что красиво, и что уродливо. Я обнаружил, что почти 90% понятий, хранящихся в моем разуме, основаны на лжи, в особенности понятия, касаемых меня: я могу это сделать, я не могу это сделать. Я такой, я таким никогда не буду. Проблема не в самом знании, а в том, что отравляет, инфицирует знание – вот, где проявляется ложь. Я видел, сколько бессмыслицы в том, как мы учимся создавать наши рассказы. Как же это происходит?

Прежде, чем я появился на свет в этом физическом теле, здесь уже обитало целое общество рассказчиков. Уже существовал текущий рассказ, и из их рассказа, я научился создавать свой. Рассказчики, существующие до нас, обучают нас, что это значит, быть человеком. Вначале, они говорят нам, мальчик ли мы или девочка, затем, они говорят нам, кто мы есть, и кем мы должны быть или не должны быть. Они учат нас быть женщиной или мужчиной. Что значит быть приличной женщиной, пристойной женщиной, сильным мужчиной, смелым мужчиной. Они дают нам имя, идентификацию, и говорят нам, какую роль мы играем в их рассказе. Они готовят нас к жизни в человеческих джунглях, соперничать друг с другом, контролировать друг друга, навязывать нашу волю, сражаться против своего же рода.

Разумеется, я верил всему, что рассказчики мне говорили. Почему же им не верить? Они наполнили меня знанием, и я пользовался этим знанием, чтобы копировать их стиль и создавать свое искусство похожим способом. Я слышал, как мои старшие братья обменивались своими глубокими убеждениями с отцом. Я пытался заговорить, но меня тут же затыкали – даже и не думай... у меня не было права голоса. Как я уже говорил, я едва мог дождаться, когда у меня появятся мои собственные убеждения. Неважно, каким было бы мое мнение, я просто хотел высказывать свои мнения, и защищать свои убеждения со всей праведностью.