Пища Богов

В этот момент старуха запела. Это была необычная песня — магическая исцеляющая песнь икаро, которая в нашем опьяненном и экстатическом состоянии кажется больше похожей на какую-то тропическую рыбу или на оживший многоцветный шелковый шарф, чем на вокальное исполнение. Песнь эта — зримое выражение силы, раскрывающей и успокаивающей нас.

Шаманизм и утраченный мир архаичного.

Мирча Элиаде прекрасно определил шаманизм как “архаичные техники экстаза”. Здесь важно использование у Элиаде термина “архаичный”, поскольку он намекает нам на ту роль, которую шаманизм должен играть во всяком подлинном оживлении жизнеспособных Архаичных форм существования, жизни и понимания. Шаман получает доступ в мир, скрытый от тех, кто пребывает в обычной реальности. В этом ином измерении таятся силы и полезные, и вредные. Его правила — не из нашего мира: они больше похожи на те, что действуют в мифах и снах.

Шаманы-целители настаивают на существовании разумного Иного где-то в соседнем измерении. Существование экологии душ, или развоплощенного разума, не является чем-то, что наука может позволить и выяснить, не затрагивая своих предпосылок. В особенности если это Иное когда-то было частью земной экологии, присутствующей, но незримой, неким соучастником планетарных тайн.

Писания Карлоса Кастанеды и его подражателей при содействии средств массовой информации привели к увлечению “шаманским сознанием”, что, хотя и внесло путаницу, но превратило шамана из периферийной фигуры в литературе по культурной антропологии в полноправного члена Неоархаичного общества. Несмотря на то влияние, которое шаманизм оказывает на всеобщее воображение, паранормальные феномены, считаемые им подлинными и верными, никогда не воспринимались современной наукой всерьез, даже когда ученые в редких случаях почтительного отношения призывали психологов и антропологов заняться анализом шаманизма. Эта слепота к миру паранормальному создала интеллектуальное белое пятно в нашем нормальном мировоззрении. Мы совершенно ничего не знаем о магическом мире шамана. И это гораздо более странно, чем мы можем предположить.

Возьмем к примеру шамана, который использует растения, чтобы общаться с невидимым миром, населенным представителями нечеловеческого разума. Казалось бы, это стоит по крайней мере заголовка в бульварной газете. Но те же антропологи сообщают о таких вещах постоянно, и при этом никто и ухом не ведет. Все это оттого, что мы склонны допускать, будто шаман интерпретирует свой опыт опьянения как общение с духами или предками. При этом подразумевается, что вы или я интерпретировали бы тот же опыт иначе, а потому неважно, что какой-то там жалкий, необразованный кампесино считает, что говорил с ангелом.