Карлос Кастанеда. Жизнь и смерть Воина

Радикальная трансформация энергетической формы человека – заключительный этап в этом ряду, если соблюдены все необходимые на пути условия. Магические способности вполне могут претендовать на реальность и обретают свое законное место в энергетической феерии окружающего нас мироздания.

Технологический аспект, безусловно, является самым важным. Практическая дисциплина будет рассматриваться подробно, как и способы верификации получаемых результатов.

Повсюду нас будут сопровождать образы и идеи дона Хуана Матуса, подарившего важнейшие ключи к разгадке бытия человека и мира. Именно дон Хуан – учитель всемирно известного оккультиста и антрополога Карлоса Кастанеды – привел нас в мир трансформации, бессмертия и свободы.

Тем, кто внимательно читал книги Карлоса Кастанеды, многие идеи покажутся знакомыми и понятными. И наоборот – без основательного анализа донхуановского учения вряд ли возможно полноценно воспринять и осознать написанное здесь. Моя книга «Тайна Карлоса Кастанеды», 1995 г., имела целью систематизировать и сложить в последовательном (с методологической точки зрения) описании весь комплекс теоретического и практического знания, распределенный в произведениях самого Кастанеды неравномерно и, скорее, в художественно-публицистической манере. О причинах такого подхода я уже говорил в упомянутой работе: во-первых, до последней книги Кастанеда настойчиво держится позиции ученика, а не учителя, и во-вторых, его совсем не привлекает идея создания мистической школы с четкой доктриной, инструкторами и учениками.

Как признавался сам Кастанеда, его литературное творчество – скорее, выражение признательности и глубокой любви к учителю-магу, перевернувшему всю его жизнь. Желающим ознакомиться более подробно с тем философским и психологическим изяществом, что лежит в основе пути толтеков, я рекомендую собственную книгу, указанную выше, так как большинство иных источников либо не излагают материал в необходимом объеме либо часто неудовлетворительны с методологической точки зрения.

Обратимся к центральным идеям донхуановского мировоззрения, основным понятиям и методам, на которые нам придется постоянно ссылаться. Важнейший термин кастанедовского учения, впервые сформулированный Карлосом в его четвертом произведении «Tales of Power» и с тех пор не исчезающий со страниц этого мистического «эпоса», – нагуаль. Слово это имеет долгую историю в языке индейцев Месоамерики и всегда связывалось с колдовством и магическими превращениями; однако Кастанеда сообщил нам о содержании данного термина нечто настолько важное, с точки зрения высокой философии, методологии и практики мистицизма, что мы с полным правом могли бы назвать все донхуановское учение «нагуализмом». Именно от Кастанеды мы узнаем об истинной паре двух фундаментальных понятий – тоналя и нагуаля, в которую укладывается весь наш таинственный мир, включая и самого человека – существо не менее загадочное, чем самые удаленные и странные уголки вселенной. На первый взгляд, разъяснение тоналя и нагуаля может показаться чересчур абстрактным и совсем не практичным умствованием. Особенно, если учесть многократно подчеркиваемую известным критиком кастанедовских работ Ричардом де Миллем связь этих понятий с достижениями новейшей философии – экзистенциализмом, феноменологией и, конечно же, этнометодологией, тем более, что возникла эта школа в стенах того же Калифорнийского университета и в конце 60-х – начале 70-х претендовала на самый модный метод интеллектуального исследования чуждых европейцу культур. (Здесь де Милль подозревает Кастанеду в своего рода угодничестве: так Карлос мог заручиться поддержкой влиятельных интеллектуалов – создателей этнометодологии, которым как раз в ту пору было необходимо серьезное исследование, основанное на их научных предпосылках.) Мы не отрицаем, что этнометодология сыграла значительную роль в становлении начинающего антрополога Кастанеды, и все же вряд ли мэтр этой дисциплины Гарфинкель одобрил личностные трансформации Карлоса, которые явно дают о себе знать уже в третьей его книге. «Путешествие в Икстлан» окончательно разорвало отношения Кастанеды с серьезной наукой антропологией. Де Милль решительно не хочет замечать того, что Кастанеда больше не антрополог, а метафизика и метапсихология, излагаемые в последующих томах, – мистика высшей пробы, обогащенная современным терминологическим аппаратом. Честолюбие ученого, профессорская карьера – все это оставлено во имя бесконечного изумления духовного искателя. Карлос давно покинул свою касту и превратил свое знание в объект, не подлежащий научной критике. Этнометодология послужила ему лишь начальным импульсом к самому удивительному исследованию. С помощью этой методики Кастанеда проложил путь к пониманию традиции дона Хуана, что дало ему ключ к познанию мира, убедило в достижимости бессмертия и свободы.