|
Самого себя Карлос называет «нагваль». Термин «нагваль», таким образом, подразумевает не только то, что находится за пределами сущего, но и того, кто способен выйти за этот предел. В предыдущей книге автор уже говорил, что дон Хуан определял себя именно так. Он снова выдвигает спорную теорию родственной связи с толтеками. В частности, упоминает мексиканскую пирамиду в Туле, которую посетил вместе с Морисом Коканьяком: «(Дон Хуан) считал себя наследником культуры толтеков. Тула была старинным центром тол-текской империи». Карлос даже похваляется родством с «атлантами». Что же касается дона Хуана, его теперь называют «магом пирамиды». И все же «Дар орла» таит в себе некоторые откровения. Между двумя рассуждениями читатель вновь погружается в так называемую «другую реальность», которую автор умудряется описать конкретно и просто, что делает ее еще более ощутимой. Значительная часть книги посвящена истории любви с Ла Гордой. Вспоминая дона Хуана и старые времена, Карлос рассказывает, что старик больше всего любил стихи Сесаро Вальехо. В подтверждение этих слов он читает чувственные, волнующие стихи: Хотел бы я знать, чем занята в этот час, Моя милая Рита, девушка Анд, Мой легкий тростник, ветка дикой вишни, Теперь, когда усталость душит меня И кровь засыпает, как ленивый коньяк. (...) Хотел бы я знать, что стало с ее юбкой с каймой, С ее вечным трудом, с ее походкой, С ее запахом весеннего сахарного Тростника, обычного в тех местах. Она, должно быть, в дверях Смотрит на быстро несущиеся облака. Дикая птица будет петь на крыше И, вздрогнув, она, наконец, скажет: «Боже, как холодно!» По мере развития действия дон Хуан то появляется, то вновь исчезает, невзирая на хронологию. Сам рассказ как будто дробится на кусочки, словно все происходит во сне, а повесть пишется сама собой. Дон Хуан объясняет, в чем состоит дар орла: «Сила, которая управляет судьбой всех живых существ, называется Орлом не потому, что это орел или это как-то связано с орлом, а потому, что для видящего она выглядит как огромный иссиня-черный орел, стоящий прямо, как стоят орлы, высотой уходя в бесконечность». Орел выглядит божеством, которое воспринимается скорее как некий принцип, а не как мыслящее существо. В конечном итоге «Дар орла» не вызывает никаких споров. В этом-то вся трагедия. Произведение Кастанеды никого не задевает и не волнует. Из обычного книжного магазина оно переместилось в отдел эзотерики. ДОБРОДЕТЕЛЬ ОЖИДАНИЯ Похоже, в этот период писатель укрепляет структуру тайного сообщества, которое окружает и защищает его. — 76 —
|