Организаторы представления послали за нами из Рашвилла по железной дороге фургоны. Всего в путь собралось около 100 лакотов, мужчин и женщин. Полпути по железной дороги нас провожало много народу. Мы остановились, поели, а потом покинули соплеменников; многие плакали, потому что нас ожидал далекий путь - через большую воду. Этим вечером, там, у железной дороги, где нас ожидали большие фургоны, мы устроили пляску, а потом расселись по этим фургонам. Когда мы тронулись, вокруг была ночь. Я вспомнил дом, родственников и загрустил. Мне хотелось выбраться и бежать назад. Всю ночь мы ехали с большим грохотом, а утром, позавтракав в Лонг Панн, снова пустились в путь. Вечером прибыли в один очень большой город (Омаха). Потом опять громыхали всю ночь и приехали в город еще больше прежнего (Чикаго). В нем мы пробыли целый день. Здесь я мог сравнить жизнь своего народа с жизнью васичу. Сравнение еще больше повергло меня в уныние. Я все сильней жалел, что уехал из дома. Затем вновь мы с грохотом продолжили свой путь, и через некоторое время прибыли в еще больший город - очень большой город (Нью-Йорк). Мы погуляли по нему, дошли до того места, где должно было состоять представление (Мэдисон Сквер Гарден). Там уже были пауни и омаха. Завидев нас, они издали боевой клич, бросились вперед и дотронулись до нас. Делали они это ради шутки, на самом деле они были рады встрече с нами. В городе меня поразили большие дома, толпы людей, ночью здесь горели такие яркие огни, что не было видно звезд. Мне рассказывали, что некоторые из этих огней были сделаны с помощью силы грома. Всю зиму мы прожили там, показывали представления для многих, многих васичу. Мне нравились те части, где были заняты наши, а те, где играли васичу, я не любил. Спустя некоторое время я уже привык ко всему вокруг. Однако я чувствовал себя так, словно меня никогда не посещало видение; я словно бы умер и потерял свой народ. В голову все чаще приходила мысль - может, я никогда больше не увижу его. Вокруг я не видел ничего, что помогло бы моим соплеменникам. Я видел, что васичу не заботятся друг о друге, как делали наши люди прежде, чем был разорван круг жизни народа. Каждый васичу, если б смог, все бы отнял у своего соседа. Среди них были такие, которые имели намного больше того, что нужно для жизни, в то время как толпы народа вообще ничего не имели и, возможно, голодали. Васичу забыли, что земля-это их мать. Не может быть, чтобы все это было лучше прежней жизни наших людей. Там, где большая вода подходила к городу, на одном островке была тюрьма. Однажды нам удалось посмотреть на нее. Люди направили ружья на заключенных, заставляли их ходить по кругу, словно зверей в клетке. Я очень расстроился, ведь мой народ тоже был загнан на островки земли, и, может быть, васичу намеревались так же обращаться с нами. — 89 —
|