|
Из этого места мы перебрались к Ущелью Бизона у самого подножья Черных Холмов. Однажды мы отправились с отцом поохотиться на оленей. Нам пришлось взбираться вверх по склону большого холма и продираться сквозь лесные заросли. Отцу было трудно идти из-за раны, полученной во время битвы "Ста убитых". Когда наконец мы добрались до самой вершины, отец посмотрел вниз и сказал: "Вон там я заметил несколько оленей. Подожди тут, а я пойду подкрадусь к ним". У меня неожиданно опять закружилась голова, и сам не знаю почему, я ответил ему: "Нет, отец, останемся здесь. Они выведут к нам". Отец посмотрел на меня строго и удивленно спросил: "Кто это выведет?" Я не мог ответить; он, пристально посмотрев на меня, уступил: "Хорошо, сын". Мы залегли в траве и стали ждать. И впрямь, олени сами подошли к нам, а отец подстрелил двоих. Пока мы свежевали оленей, я ел оленью печень; и тут меня охватила жалость оттого, что мы убили этих животных. Мне подумалось - надо оставить какую-нибудь жертву взамен. "Отец, а не оставить ли одного из них диким зверям?" - спросил я. Он опять внимательно посмотрел на меня, однако положил одну из туш головой к востоку, а сам, встав лицом к западу, воздел руки и четырежды вскричал: "Хей-хей!" - и произнес слова молитвы: "Праотец наш Великий Дух, услышь меня! Всем диким, вкушающим мясо, предлагаю я эту жертву, чтобы народ мой и дети мои жили в достатке". Наш народ прожил счастливо еще одно лето, ибо не пришла еще большая беда. Люди заготовили множество шестов для типи. Там, на восточной стороне Черных Холмов, в изобилии водилась дичь. Эти холмы для нас были словно кладовая, полная всякой пищи. Вдвоем со своим одногодкой по имени Железный Бык я увлекся ловлей рыбы. Опуская в воду приманку, мы всегда приговаривали: "Ты, что живешь в воде и носишь красные крылья, я предлагаю тебе эту пищу, иди сюда". Когда мы начинали ловлю и вынимали первую рыбу, то зажимали ее раздвоенным прутиком и целовали. Мы были уверены, что если бы не сделали этого, то другие рыбы узнали бы и ушли. Если нам попадалась маленькая рыбка, мы кидали ее обратно, чтобы рыба побольше не боялась и не уходила. Не знаю, помогало нам все это или нет, однако домой мы всегда возвращались с большим уловом. Родители гордились нами. А мы, в свою очередь, стремились поймать больше рыбы, чтобы люди дивились нашим успехам. Жил в лагере один человек по имени Уатанья, который умел бить рыбу острым копьем. У него сильно болели губы; они так потрескались у него, что он не решался смеяться. Бывало, люди нарочно смешили его, но он вставал и уходил от них. Однажды он предложил мне: "Младший Брат, я покажу тебе, как надо бить копьем рыбу", и мы вместе пошли к ручью. В прозрачной воде лежала большая, размером по локоть, рыба. "Возьми копье и ударь вглубь" - сказал Уатанья. - В воде рыба лежит гораздо глубже, чем это кажется нам". Я схватил копье и пустил его что было сил, однако глубина оказалась намного больше, чем я предполагал. Поэтому я промахнулся, и не удержавшись, рухнул в холодную воду. Когда я вскарабкался на берег, Уатанья, держась за живот, весь сотрясался от хохота. Кровь ручьями струилась по его лицу. Он со всех ног бросился прочь от меня, и еще долгое время потом, едва только я встречался на пути, он поворачивался и убегал, боясь вновь рассмеяться. Раз я как-то даже нарочно спрятался в кустах, дожидаясь, пока он пройдет мимо, чтобы только посмотреть, как он побежит, когда я выскочу. — 28 —
|