Миллионер

По возвращении в Москву вопрос о моем аресте был сразу поставлен в Генеральной прокуратуре. Но, поскольку оставались уже считанные недели до первых арбитражей, в прокуратуре, как я узнал позже, никаких действий против меня решили не предпринимать. Все равно, по их мнению, меня ожидала тюрьма после решения арбитража о долгах кооператива «Техника». «Тогда и посадим», — подумали там.

С академиком Тихоновым решено было разобраться прямо на Политбюро ЦК КПСС. Эту историю позже рассказал мне член тогдашнего Политбюро Александр Яковлев. Вопрос докладывал премьер‑министр СССР Николай Рыжков. Он предложил исключить из членов КПСС академика Тихонова, который тем самым терял возможность оставаться народным депутатом СССР, так как прошел на выборах по спискам Академии наук. После исключения из партии Академия наук должна была лишить Тихонова звания академика как подстрекателя к противоправным действиям против власти.

После Рыжкова выступил председатель КГБ Крючков. Он зачитал выдержки из речи Тихонова перед шахтерами, в которой Владимир Александрович якобы призывал всех к продолжению забастовки. Самые страшные призывы, чуть ли не к прямому свержению Горбачева, приписывались мне, поскольку я тоже выступал перед шахтерами. Это были главные доказательства того, что прекращенную забастовку вновь спровоцировали Тихонов и Тарасов.

Горбачев чувствовал себя неудобно, волновался, но сказал:

— Вопрос ясен, есть еще желающие выступить или ставим на голосование?

Чем бы закончилось это голосование, всем было понятно заранее. Но в самый решающий момент слово взял Александр Николаевич Яковлев и поинтересовался, когда и кем были застенографированы выступления Тихонова и Тарасова в воркутинской шахте. Оказалось, что в руках Крючкова не стенограмма, а всего лишь интерпретация наших слов, причем нами не подписанная, а значит, не имеющая документального подтверждения. Магнитофонной записи наших выступлений, которыми поинтересовался Яковлев, также не существовало.

Не ожидавший такого поворота событий, Горбачев, как всегда, моментально решил уйти в кусты и произнес:

— Что же это получается, товарищи, почему вы неподготовленные вопросы выносите на Политбюро?

Вопрос был снят с повестки дня, как неподготовленный. Я потом только выяснил, что Александр Яковлев и Владимир Тихонов были друзьями еще со студенческой скамьи.

Через много лет после описанных выше событий я оказался в гостях у Александра Яковлева, бывшего тогда директором ОРТ. Мы сидели на кухне за чашкой чая, и я спросил: «Что же все‑таки за человек Михаил Сергеевич Горбачев?» И Яковлев для иллюстрации поведал мне одну историю, которая не требовала комментариев.