|
Это была какая‑то чушь, но дама представляла криминальную структуру, которая осуществляла обычный в России наезд. Она трясла моей бумагой и кричала, что я за это в ответе! Потом намекнула, что за ней стоят бывшие деятели КГБ из «убойного» отдела и что мой случай очень похож на случай с Иваном Кивелиди: мол, если вы не заплатите, то скоро умрете, как он, отравленный солями тяжелых металлов, подложенных в телефонную трубку. Я дружил с детства с Иваном Кивелиди, и его смерть тогда потрясла даже видавших все на свете представителей московской элиты. Но такой наезд на пустом, казалось бы, месте… Какая же беспредельная наглость! Конечно, Малик опять был вынужден вмешаться. Чеченцы возмутились моим поведением: — Зачем ты влез в это дело? Я говорю: — Но это же люди, которые у вас здесь постоянно толкались в офисе! Ваши друзья! Откуда я мог знать! И в бумаге написано, что они предоставят банковскую гарантию на проверку… Страна продолжала меня удивлять и напрягать. Иммунитета от возможности погибнуть при странных обстоятельстве или от пули в спину, увы, пока не появлялось. * * *У любого предпринимателя было всего три варианта, как выжить и спасти свой бизнес в России в 1994‑1999 годах. Первый — пойти под «крышу» воров, что делало бизнес не самостоятельным. Но у воров были свои критерии и порядок. Они не брали очень много денег. Процентов десять‑двенадцать — это по‑божески, что вполне позволяло бизнесу выжить и развиваться. Кроме того, воры предоставляли реальную защиту. А талантливые бизнесмены, такие, как Илья Медков, еще и постоянно обманывали «своих» воров, используя свой гораздо более высокий интеллектуальный уровень. Второй вариант — выйти на ФСБ или МВД через структуры, в которых работают их бывшие сотрудники. Эти бандиты похуже. У них не было никакой совести и никаких внутренних ограничителей или понятий. Сегодня они тебя защищали, а завтра вышло постановление тебя убить: они и убьют! Причем за «крышу» они драли уже процентов по тридцать‑сорок… Так работал Саша Смоленский, сделав ставку на структуры, приближенные к Коржакову. В итоге он остался ни с чем после российского дефолта 1998 года. Каким‑то образом тоже избежал тюрьмы, но работать больше в России ему так и не дали. Я встречался с Сашей, когда Коржакова уволили. Он был в ужасном состоянии. Сказал мне в отчаянии: — Боже, какой я идиот! Единственно, что меня хоть как‑то поддерживает в этой жизни: один из замов Коржакова остался на месте. Если бы не это… — 27 —
|