Записки диверсанта

В десятых числах марта подразделения спецбатальона покидали Ейск, Шабельск и Порт–Катон. Станичники высыпали из домов, толпились вдоль обочин. Минеров провожали как родных и близких. Да мы за полтора месяца и в самом деле стали близки друг другу! Рыбаки ежедневно доставляли на ротные кухни корзины со свежей рыбой, женщины–станичницы не жалели дров и кизяка, чтоб промерзшие бойцы и командиры хорошенько прогревались, поили возвратившихся из походов горячим фруктовым взваром, молоком, заваренным до черноты чаем, вязали для своих постояльцев теплые перчатки и носки, а солдаты помогали людям, чем могли, по хозяйству.

По пути в Ростов я заехал в Шабельск проститься с колхозницей Евдокией Ивановной Пусташевой. В хате Пусташевых квартировало отделение Гарсиа Канеля. Читатель, наверное, помнит, что из первой вылазки в тыл врага Канель возвратился сильно обмороженным и тотчас был отправлен в госпиталь. Там сочли, что ему необходимо ампутировать пальцы на руках и на ногах. Евдокия Ивановна, узнав об этом, заплакала:

— Да как же можно такого парня увечить? Не позволю, не дам!

Кинулась в кладовую, запаслась крынками, горшками, накинула тулупчик и пошла, несмотря на пожилой возраст по льду в Ейск, в военный госпиталь. В тот день Канель получил первую передачу: горшочек гусиного жира для смазывания обмороженных частей тела, крынку сметаны и укладку с жареной рыбой.

По два, по три раза в неделю ходила в Ейск русская женщина, чей сын сражался на другом фронте, носила испанскому парню гостинцы, наставляла врачей, как надо втирать в обмороженную кожу гусиный жир. И вернула Гарсия Канеля в строй!

С тех пор Канель называл Евдокию Ивановну своей русской матерью. Как же было не проститься с ней?..

Зашел я и в хату Ивана Саввича Оноприенко, пятидесятилетнего рыбака, отдавшего молоденькому красноармейцу тулуп:

— В шинельке?то холодно, сынок, а я на печке и без кожушка перезимую!

Много рук пришлось пожать на прощанье, не на одних глазах увидеть слезы…

Уходил батальон. А с обочины неслось: «Возвращайтесь! Осенью с победой приезжайте! На виноград, на яблоки! Ждем!»

И бежали за ротными колоннами, разбрызгивая грязь, ейские, шабельские, порт–катоновские мальчишки.

Глава 14.

Время надежд

Инженер Гриднев «химичит» ОЗМ

Весна приходит в город раньше, чем в деревню. Снег на ростовских улицах стаял, крутолобые булыжники мостовых мокро блестят на солнце, в предместьях чугунные тумбы водоразборных колонок напоминают присевших отдохнуть грузных черных птиц.

Первым делом едем в лабораторию–мастерскую. Тут, как всегда, едко пахнет бикфордовым шнуром и гарью зажигательных снарядов, кипит работа. За время моего отсутствия Гриднев, Медведев, Косое, Белова и Кретова наладили выпуск управляемых противопехотных мин, создали надежные образцы подпрыгивающих и рычаговых мин, взрывающихся под днищем танка. Руководящие минированием обводов Артемьев, Чехонин, Минеев, Мартыненко, Козлов и Федоров с недавнего времени получают неплохую продукцию.