Записки диверсанта

— Погодите радоваться, — сказал Цыганов, глядя на наши с Журиным лица. — Резонанс от вылазок может оказаться неожиданным, поэтому требуется санкция командующего фронтом. Вы, полковник, кажется, знакомы с генерал–лейтенантом Малиновским?

— Так точно. Встречались в Испании.

— Вот вы и поезжайте к командующему. Вам он вряд ли откажет. Только обязательно обговорите состав диверсионных групп и попросите обеспечить эти группы необходимым снаряжением!

Последний раз я видел Малиновского шесть лет назад, в прилепившемся к подножью гор провинциальном испанском городке Хаене, где на одной из узких, как ущелье, средневековых улочек находилось пристанище диверсантов. Беседуя с нами, Малиновский сидел на подоконнике высокого стрельчатого окна. На широкие плечи накинута кожаная куртка, над левой бровью нависал край черного берета.

В штабе Южного фронта навстречу мне поднялся из?за стола грузный человек с гладко причесанными волосами, с озабоченным, одутловатым лицом. Прежними у него остались только глаза, вспыхнувшие улыбкой узнавания.

Слушал меня командующий фронтом внимательно, предложение осуществлять диверсии в тылу врага, совершая переходы через лед Таганрогского залива, одобрил, разрешил привлечь к этим действиям добровольцев из приданных инженерной группе частей, а также из числа командиров и бойцов 8–й саперной армии.

Я сказал, что в оперативно–инженерной группе работают инструкторами испанские добровольцы:

— Они тоже рвутся в тыл врага, товарищ генерал!

— Как они морозы?то переносят? Ведь тут не Средиземноморье.

— Привыкли, не первый год у нас.

— Что ж. Пусть бьют фашистов, как били в Испании. Но уж вы их поберегите, комарада Вольф!

— Слушаюсь, комарада Малино[11]!

Командующий рассмеялся, размашистым почерком написал на поданном мною докладе «Согласен. Малиновский» и, возвращая бумагу, пожелал боевой удачи.

Я возвратился в штаб армии окрыленный.

— Теперь времени не теряйте! — сказал Цыганов. — И да поможет вам саперная смекалка.

Специальный батальон

В специальный батальон следовало отбирать людей не только сильных духом, но и очень выносливых физически.

В должности командира спецбатальона утвердили старшего лейтенанта Николая Ивановича Моклякова, исполняющего обязанности командира 522–го отдельного саперного батальона. Этот рослый, крепкий тридцатипятилетний командир в возрасте восемнадцати лет вступил в комсомол, а двадцати четырех — в партию. Перед войной Мокляков работал инженером на Ново–Краматорском заводе, мог эвакуироваться с семьей в глубокий тыл, но написал на бланке выданной брони: «Я русский, коммунист, мое место на передовой!», отнес броню в военкомат и добился отправления на фронт. Предложение принять командование спецбатальоном Мокляков принял, не скрывая радости.