|
Долгое время в советской историографии в качестве объяснения и оправдания катастрофических поражений начального периода войны, в том числе и неудачно начавшегося Смоленского сражения, ссылались на превосходство противника в живой силе и технике. Чтобы показать это «превосходство», авторы прибегали к разнообразным способам — от открытых фальсификаций до «оригинальных» методик. Например, общая численность войск Западного фронта к началу вражеского наступления составляла 579 400 человек [172]. Однако в официальной науке с силами противника сравнивали не всю боевую мощь Западного фронта, а только силы первого эшелона, которые составляли 24 дивизии, 145 танков, около 3800 орудий и минометов и 389 исправных самолётов [173]. На каждую дивизию первого эшелона приходилось по 25–30 км линии обороны фронта, а на некоторых участках — до 70 км. Группа армий «Центр» же к началу наступления располагала 29 дивизиями (12 пехотными, 9 танковыми, 7 моторизованными и 1 кавалерийской), 1040 танками, более 6600 орудиями и минометами и свыше 1 тыс. самолетами. При таком сравнении на начало вражеского наступления 10 июля соотношение вступивших в сражение сил было в пользу противника: в людях — 1,5: 1; в артиллерии 1,7: 1; в танках — 7: 1. Как правило, дальше шло описание всей сложности обстановки, в которой вступил в сражение практически сформированный заново Западный фронт. Наши войска не успели подготовить оборонительные рубежи в инженерном отношении, часто оборона организовывалась под огнем наступавшего противника. Командование не имело четкой разведывательной информации о дислокации, силах и планах гитлеровцев. Многие дивизии не успели до начала вражеского наступления развернуться на указанных рубежах и с ходу вводились в бой: на полоцком направлении — части 22-й армии, на лепельском — 20-й армии, на переправах через Днепр у Быхова и Рогачева — 21-й армии. Безусловно, все эти факты имели место, но приведение их без анализа состояния войск противника накануне наступления противоречит научным принципам. Во-первых, в наступлении «на Смоленск» смогли принять участие далеко не все силы группы армий «Центр». Наступление началось, когда сражение между Белостоком и Минском не было закончено. Во-вторых, противник в значительной степени утратил свою пробивную способность. Танковые части группы армий «Центр» были изрядно потрепаны сопротивлением советской армии и бездорожьем. Только в 3-й танковой группе за первые дни июля потери в танках составили до 50 % [174]. Ощутимыми были потери в живой силе. Так, 9-й армейский корпус с 22 по 28 июня понес потери в 1900 солдат и офицеров (убитые и раненые), 78-я пехотная дивизия потеряла в Белоруссии 340 человек, 137-я — 700, 263-я — 650 и т. д. [175]. Очевидным является то, что на начало наступления центральная группа германских войск не имела того превосходства, которое ей приписывалось в советской историографии. Наоборот, мы можем согласиться с немецким историком В. Хауптом, отметившим, что «впервые за время кампании получилось, что Советы сильнее» [176]. — 81 —
|