|
29 июня начальник 3-го отдела УПС Главного интендантского управления Красной Армии Чувиленков полагал, что «война с Германией называется отечественной войной неправильно. Отечественной войной можно назвать такую войну, для ведения которой поднимается весь народ, без различия классов, сословий и состояния. В советско-германской войне есть не мало пораженцев» [108]. По мнению слушателя 2-го курса Военно-ветеринарной академии Канищева, «до начала войны с Германией везде и всюду выступали и сейчас заявляют, что наша Красная Армия непобедима, а фактически по результатам первых боев видно, что Красная Армия отступает. Очевиднр, наша армия по своей силе уступает германской. Так же не подтверждается и лозунг ведения войны на территории противника, так как бои с немцами идут не на территории Германии, а на нашей территории» [109]. 30 июня инженер Энергоотдела Главного военно-строительного управления Красной Армии Пискарев считал, что «агитацией заниматься за победу Советского Союза легко, но плохо то, что Советский Союз не подготовился к войне. Германия стала наступать безнаказанно, забирая один за другим города, не встречая сопротивления. Если так будет продолжаться, СССР может потерпеть поражение и вынужден будет согласиться на любые мирные условия. Свою силу Германия уже показала на протяжении всей войны с Францией и другими странами, а сейчас с Советским Союзом» [110]. 1 июля генерал-майор Павлович из 1-го Свердловского пехотного училища полагал, что «раз речь идёт о Березине, значит, укрепления пройдены немцами… теперь до самого Ленинграда равнина… ни одного препятствия. Вопрос идет о народном ополчении, значит, кадровая армия порядочно пострадала. Теперь надо думать не об отпоре немцам, а о том сумеют ли армии Южной группы выйти из мешка, в который они попали в районе Львова» [111]. По мнению красноармейца Горбунова Н. В. из того же училища, «цифры о потерях противника дутые, где же можно учесть, когда наши войска все отступают, а противник наступает» [112]. 5 июля подполковник Белай (16-я армия Западный фронт) полагал, что «наше командование заключило договор с Германией и на этом успокоилось, начали митинговать, сколачиванием армии не занимались. Больше всего уделяли внимание на введение новой формы, в результате этого мы оказались неподготовленными к обороне. Немцы нас жмут, несомненно, у нас будет много дезертиров и молодежь наша мало надежная и небоеспособная, будут стараться увильнуть от войны, начнут дезертировать, пальцы рубить и искать выхода. У нас привыкли только кричать в мирной обстановке, а сейчас оказалась одна бестолковщина и нет никакого порядка» [113]. — 48 —
|