|
Население страдало не только от произвола и грабежей оккупантов и их прислужников, но и от тяжелого пресса фашистской налоговой системы. Единой системы налогов и натуральных поборов носители «нового порядка» не установили. Местные власти вводили по своему произволу множество различных налогов, руководствуясь при этом одним принципом: выкачать из населения все, что можно. В ряде районов области в 1942 году было предписано весь озимый хлеб сдавать для немецкой армии, и лишь при уборке ярового хлеба крестьянину разрешалось оставлять для себя четвертый сноп. Лучшие сенокосные угодья были объявлены собственностью немецкой армии; худшие сенокосные участки оставались в пользовании крестьян, но с каждого гектара и этих участков надо было сдать для немецкой армии 24 пуда сена (поскольку эти участки были малоурожайными, то фактически все собранное с них сено присваивалось оккупантами). У крестьян отбирали хлеб, скот, было установлено бесчисленное количество всевозможных денежных и натуральных налогов: подушный налог (в течение года взимался несколько раз — в зависимости от потребности оккупантов в деньгах в размере 20—60 рублей с человека), подворный налог (от 1300 до 1700 рублей с каждого домохозяина), налог с владельца коровы (300 литров молока и 120 рублей), налог на курицу (20 яиц). Введены были налоги и поборы за рубку дров, за каждое фруктовое дерево. Больной за посещение больницы платил 5 рублей, а за вызов врача на дом — 172 рубля. Хозяйничанье оккупантов в совхозах и колхозах началось с безудержного грабежа. Награбленное гитлеровцы направляли в свой «фатерланд». Большинство совхозов было объявлено собственностью немецкой армии. На плодородных землях Орловщины уже в конце 1941 года появились первые помещики, прибравшие к рукам хозяйства некоторых совхозов и колхозов. В первые дни оккупации фашисты возвестили о ликвидации колхозов и восстановлении единоличных хозяйств. Однако 15 февраля 1942 года фашистские оккупационные власти издали «новый земельный закон». По этому «закону» колхозы превращались в «общинные хозяйства» с сохранением в них совместной обработки земли и коллективной уборки урожая. «Новый закон» рассматривал «общинные хозяйства» как переходную форму к индивидуальному землепользованию. Переход от политики немедленного восстановления единоличных крестьянских хозяйств к насаждению «общинных хозяйств» объясняется тем, что так называемые «общинные хозяйства» больше устраивали оккупантов, чем единоличные хозяйства, потому, что давали возможность легче и с большей полнотой присваивать продукцию сельского хозяйства. — 146 —
|