|
— Большая землянка, — сказал Росляков. — Они говорят, сначала поболе пятисот человек на землянку приходилось. — А сколько землянок? Семь? — Считали — семь. Одна пустая, то есть не пустая, а все померли. Живых не нашли. — Надо еще раз проверить, как так — живых не нашли! — Росляков остановился и окликнул: — Кто там сзади, ближе к выходу, заворачивайте! Еще хотя бы две землянки на контроль возьмите — сколько там людей? Подсчитайте — и обратно в барак. Таня слышала, как сзади нее люди повернулись к выходу из землянки, но сама пошла дальше за Росляковым. Они подошли совсем близко к огню, и она поняла, почему здесь так сильно пахло горелыми тряпками. На полу землянки на двух железках был пристроен котелок, а под ним слабым синим огоньком тлели обрывки ватника. Вокруг этого вонючего костерка полулежало несколько человек. А за ними темнели очертания других человеческих тел. Теперь, когда Таня немного привыкла к темноте и даже смутно различила лица тех, кто был ближе к костру, она повернулась к выходу и увидела, что и сзади по обеим сторонам узкого прохода сплошь лежат люди. — Здравствуйте, — сказал Росляков, но никто ему не ответил. И только после молчания чей-то слабый, запавший голос спросил: — Когда заберете-то? — Часа через два-три начнем вас вывозить отсюда, товарищи. — Росляков наклонился и заглянул в котелок. — Чего варите? — Снег топим, — ответил другой голос, такой же запавший и слабый, но все-таки другой. — А разве вас не напоили? — Еще охота. Боец, спасибо, чистого снегу принес… Вот, топим… А то и чистого снега не было. — Почему? — Кругом грязный, а дальше, к проволоке, где чистый, охрана не допускала, из автоматов била. — Сейчас бульон варят, накормим вас еще до отправки, — обещал Росляков. И опять наступила пауза, словно этим людям, прежде чем ответить, каждый раз надо было собираться с силами. Наверное, так оно и было. — Осторожней кормите, — медленно сказал тот, кто заговорил первым. — Кроме жидкого, ничего не давайте. — Это мы знаем, — сказал Росляков. — Я сам врач, потому и говорю, — снова после молчания сказал голос. — Из какой армии? — Шестьдесят второй, младший врач Шестьсот девяносто третьего, стрелкового. — Сколько не ели? — С десятого. Пятнадцать дней… — Четырнадцать, — сказал Росляков. — Значит, ошибся. Думал, верно считаю. — А до этого? — Вывезете — все расскажем. — 340 —
|