Солдат столетия

Перед отъездом к новому месту службы мне предстояло побывать на лечении в Кисловодске и я решил занести свои вещи к старинному знакомому Евсевию Карповичу Афонько, с которым еще в 1926–1930 годы готовил к заграждению приграничные участки Украины. Сейчас он работал на Метрострое и не испугался, что я вернулся из-за рубежа. Я оставил у него радиоприемник, пишущую машинку и другие вещи, которые я приобрел в Париже.

Вернувшись с курорта, я узнал, что Афонько репрессирован, но мои вещи уцелели.

На полигоне мне не повезло. В конце ноября 1938 года были разморожены несколько моторов автомашин и кранов по оплошности моих подчиненных и меня и их могли обвинить во вредительстве. Но нам с комиссаром Денисовым удалось найти человека, который все исправил. Все обошлось.

Осенью 1939 года меня стали обвинять в том, что я дал положительную оценку изобретению Баркаря, проходящего на испытаниях у нас на полигоне, и к тому времени арестованному. К счастью, в ноябре меня вызвали в Москву, откуда я выбыл в Ленинград в качестве начальника оперативно-инженерной группы по разминированию железных дорог на Карельском перешейке по мере освобождения их войсками Красной Армией. Во время войны с Финляндией в январе 1940 года я, был тяжело ранен в правую руку. Был награжден вторым орденом Красного Знамена, которым к тому времени было награждено 236 человек.

При выписке из госпиталя мне была выписана справка о негодности к военной службе со снятием с учета, но я эту оправку никому не показал вплоть до 1999 года, когда оформил свою инвалидность 2-ой группы. С перевязанной рукой я вернулся на полигон и с согласия начальника сообщений Красной Армии приступил к исполнению своих обязанностей. Рука нуждалась в дальнейшем лечении, т. к. кости срослись, а перебитые нервы вызвали ее паралич. Мне помог начальник инженерных войск Красном Армии генерал А.Ф Хренов. который пригласил меня к себе на работу в качестве начальника отдела минирования и заграждений в Главное управление инженерных войск Красной Армии. Это дало мне возможность продолжить лечение руки — сшить разорванные нервы и снять ее с повязки, но полностью восстановить руку не удалось.

Великая Отечественная война застала меня в командировке на учениях войск Белорусского военного округа, которые должны были начаться 22 июня под Брестом, но, к счастью, я с З.И. Колесниковым — зам. начальника управления боевой подготовки ГВИУ, доехали только до Кобрина (это, примерно, в 40 км от Бреста) и там остались ночевать.

24 июня мы возвратились в Москву. 26 июня я был назначен, начальником оперативно-инженерной группы Ставки Главнокомандующего на Западном фронте, в распоряжение которого были приданы 3 саперных батальона и очень небольшое количество минно-взрывных средств. Перед отъездом нас принял нарком обороны маршал Тимошенко. От его имени мы получили широкие полномочия по разрушению различных объектов перед наступающим противником. Сведения о маршрутах наших групп, о дислокации штабов фронтов и армий, действующих на направлениях, где предполагалось применять минно-взрывные заграждения и разрушению различных объектов, мы получили у начальника оперативного управления Генерального штаба генерал-майора Г.Н. Маландина, который предупредил, что мы прикрываем московское стратегическое направление, и если не будут взорваны важные мосты при отходе наших войск, или будут взорваны раньше отхода войск, то нас расстреляют. Затем нам вручили мандат, подписанный наркомом обороны.