|
Идя на задание или возвращаясь с него, приятно было видеть на земле, над районом этого боя, сгоревшие «хейнкели» и три подбитых, лежащих как туши китов, бомбардировщика. Командование дивизии очень беспокоилось о дальнейшем базировании полков и эскадрилий. Мы боялись отстать от войск, просили выделить для наших полков новые аэродромы западнее. Но ответа не было. Однако вскоре на наш аэродром под Равой-Русской прилетел проходящий стажировку на командующего воздушной армией и курирующий боевые действия Северной группировки авиации фронта заместитель начальника Военно-воздушной академии генерал Самохин. Выслушав мой доклад о боевой деятельности дивизии и ее состоянии, а также просьбу о предоставлении аэродромов, Самохин распорядился: – Вашей дивизии намечены аэродромы в районе Сталева-Воля. Немедленно вышлите туда на У-2 вашего заместителя на рекогносцировку и в ближайшие дни перебазируйтесь. – Да, но из этого района противник еще не выбит. – Не может этого быть. Выполняйте указание! Генерал Самохин, не прощаясь, улетел. На следующий день он вернулся с Красовским. Я их встретил на летном поле у самолета, кратко доложил о состоянии дел. – Покрышкин, нет у тебя порядка, – с белорусским акцентом начал разговор Красовский. – То в дивизии срывается выполнение боевых задач из-за плохого авиамасла, то не выполняют указания моего стажера-заместителя. – Товарищ командующий! Присланное масло с песком, и уже два самолета сели вынужденно в поле, заклинило моторы. Летчики не уверены в безотказности матчасти. А это сказывается на их состоянии в боевых вылетах. Если мне не верите, то давайте послушаем инженера. – Хорошо! Вызывай! – уже спокойнее сказал Красовский. – А посылать У-2 в район Сталева-Воля нельзя, товарищ командующий. Подвижная группа фронта форсировала Сан значительно южнее и движется на Тарнобжег. Севернее, в междуречье Вислы и Сана, – оборона немцев. Сегодня пара наших истребителей вела там разведку и один самолет был подбит зениткой. Он сумел дотянуть до своих и сел вынужденно, – пояснил я свое мнение об аэродромах. Разговариваем, а сами наблюдаем за взлетающей шестеркой, идущей на боевое задание. Вдруг в последней паре в конце разбега у ведомого ненормально застучал мотор, затем обрезал. Самолет по инерции продолжал катиться. Он отскочил от вала в конце взлетной полосы, взмыл как с трамплина, метров на двадцать. Летчик Руденко энергично хватил ручку на себя, самолет сделал полную штопорную бочку и шлепнулся колесами на землю, подломав шасси. – Это что же такое, товарищ командующий! – сокрушался генерал Самохин. — 281 —
|