|
Уже уходя из штаба, еще раз все обдумал. Не скрою, меня несколько смутила такая «игра судьбы». Были времена, когда мне грозило снятие с должности командира эскадрильи, даже чуть было не угодил в штрафную роту. Теперь же мне предлагают генеральскую должность. Но эта работа не по мне. Нет, не сидеть мне в штабе ВВС. Я хочу быть на фронте, где идут жестокие бои, среди боевых летчиков. С ними я должен дойти до Берлина. На следующий день маршал Новиков встретил меня словами: – Ну что, не желаешь уходить с фронта? – Да, товарищ главный маршал авиации! – Правильно решил! Поезжай в КБ к Яковлеву и полетай на опытном самолете Як-3. Надо переходить на свою технику. Наши самолеты лучше иностранных… Несколько дней шли полеты на Як-3. Я познал этот прекрасный истребитель. Как жаль, что у нас не было таких машин в начале войны. Однако у меня были и замечания. И прежде всего по вооружению. Оно состояло из одной двадцатимиллиметровой пушки и двух крупнокалиберных пулеметов. Маловато… После окончания программы облетов я откровенно высказал А. С. Яковлеву свое мнение о боевой машине: – Отличный самолет для боя с истребителями противника. Но для борьбы с бомбардировщиками необходимо более сильное вооружение. Нужно как минимум две-три пушки. Такое оружие, как сейчас, не обеспечит уничтожение с первой атаки Ю-88 и «Хейнкеля-111», а особенно бронированного «Хеншеля-129». Говорю об этом и вижу, не очень охотно воспринимаются мои суждения и советы. Мы расстались каждый при своем мнении, как мне показалось, в натянутых отношениях. Вечером у меня в гостинице неожиданно появился конструктор С. А. Лавочкин. Он пригласил приехать к нему в КБ ознакомиться с его новым истребителем Ла-7. Новый двухпушечный самолет мне понравился. С Лавочкиным я тут же и договорился первую пятерку Ла-7 взять для боевых испытаний во фронтовых условиях. Закончив дела в Москве, с разрешения Новикова вылетел в Черниговку и снова приступил к подготовке личного состава полка к боевым действиям. Однажды, в конце апреля, соскучившись по боям, вышел на облет присланных в полк самолетов. Как говорят, отвел душу. Выполнил сложный пилотаж, полетал в перевернутом полете, на бреющем. Не скрою, был доволен, что не утратил навыки. Сразу же после посадки мне передали о вызове в штаб дивизии. Явился к Дзусову. Встретил меня он на крыльце штаба. С укоризной посмотрел и сказал: – Покрышкин, я всегда считал вас умным человеком. А увидел, что вы вытворяете в полете, и сомневаюсь. – Не беспокойтесь, товарищ командир! С таким пилотажем я всегда справлюсь! – отвечаю ему. — 262 —
|