|
Почти одновременно с сараевскими выстрелами 6 июля 1914 года «Андрей Первозванный», маневрируя у острова Оденсхольм, напоролся на подводный камень и, повредив днище, вынужден был идти в Кронштадт для докового ремонта. Одновременно был решен вопрос с мачтами линкора. Этими мачтами гордился весь флот. Это были огромные решетчатые башни спирально закрученных стальных труб, мощным штопором ввинченных в небо на высоту тридцать метров и схваченных десятью стальными кольцами. «Две Александровские колонны в натуральную величину, поставленные на палубу», — писал об этих мачтах Колбасьев—юный гардемарин, проходивший практику на борту линкора. Гордились этими мачтами потому, что они были точной копией решетчатых мачт американских дредноутов, и потому, что ни один из дряхлеющих кораблей Русского Флота не имел подобной красоты. Напоминая своими сложными очертаниями Эйфелеву башню, конструкция мачт говорила о последнем слове военно-морской техники: на тяжелых марсах этих мачт должна была быть смонтирована система центральной наводки орудий главного калибра. Но после монтажа системы «совмещенной стрелки» в марсовой системе центральной наводки отпала необходимость и мачты остались стоять «на страх врагам», прибавляя вырожденческому виду «Андрея Первозванного» еще более грозной величественности. Когда же после выстрелов в Сараево неизбежность войны стала очевидной, то стало ясно, что решетчатые мачты — не гордость корабля, а его гибель. «Две Александровские колонны, разгуливающие по Балтийскому морю, — писал Колбасьев, — заметны на крайнем пределе видимости. Они торчат в прицелах немецких орудий превосходной точкой наводки. Они предательски указывают курсовой угол «Андрея Первозванного», облегчая пристрелку не- ' мецких орудий. Привлекая, как огромные магниты, снаряды противника, они при первом попадании, готовы рухнуть на палубу всеми тоннами своей стали, заклинивая башни, пробивая рубки, убивая людей. Бесполезные украшения, лишенные всякого смысла, при отсутствии на них центральной наводки, они торчат над кораблем заранее приготовленными надмогильными памятниками». По выходе из дока к борту «Андрея Первозванного» подошел плавкран и зацепил мачту, после чего ее трубчатое основание было подрезано ацетиленом и «Эйфелева башня» повисла на стропах. Плавкран отошел, доставил грот-мачту линкора в порт и вечером вернулся. Ночью снимали фок-мачту, а на следующий день 3 августа 1914 года на их место были установлены «тщедушные, покрашенные в шаровый цвет бревна» — обычные корабельные мачты. 5 августа линейный корабль «Андрей Первозванный» вышел из Кронштадта в Гельсингфорс, чтобы соединиться с бригадой линкоров. Шел уже пятый день войны. «Андрей Первозванный» не участвовал в первом паническом выходе в море трех линкоров 31 июля, когда эскадра шла на смерть, готовясь встретить у центральной позиции весь немецкий флот открытого моря, который, поиграв с Русским Флотом, как «дюжина котов с одной мышью», прорвется в Финский залив и нанесет смертельный удар по Петербургу. Но в отрезвляющем свете дня растаял кошмарный призрак боя на центральной позиции — немецкий флот открытого моря оказался связанным армадами английского флота. До гибели «Паллады» 11 октября «Андрей Первозванный» вместе с тремя другими додредноутами, ведомыми неукротимым Эссеном, ежедневно и все более смело выходил к центральной позиции, обеспечивая действия легких сил. В своем неистовстве Эссен забыл о подводных лодках противника. После гибели «Паллады» линкоры укрылись в Гельсингфорсе, изредка выходя стратегическими фарватерами в тыловые зоны, свободные от подводных лодок противника. — 68 —
|