|
Император же Николай II был весь поглощен, как мы знаем, интересами своей семьи, а Государыня, которую он чрезмерно любил, буквально подавляла его слабую волю, и именно она, — больше чем кто-либо и что- либо, — укрепляла в нем ретроградно-мистическую идеологию, неуклонно требуя, чтобы он, не останавливаясь ни перед чем, решительно за эту идеологию боролся. Вот мы и подошли к трагическому вопросу о фатальном влиянии Государыни на Государя,-которое и было главным источником его упорства в ведении пагубной для России внутренней политики. О том, сколь вредоносны были, по своей отсталости, взгляды Государыни на дело правления русским государством, каким слепым мистицизмом она была проникнута, сколь безгранично была она подвержена воле Распутина, к каким утонченным аргументам она прибегала, чтобы, пользуясь безмерной любовью к себе Государя, заставлять его исполнять ее желания, свидетельствуют, с исчерпывающей ясностью, ее письма к Государю. Более неопровержимых документов, чем эти письма, для обоснования своих заключений, историческая наука дать не может, и сознающий свой долг перед наукой беспристрастный историк, не может обойти их молчанием, сколь бы это и не приходилось по душе ослепленным сентиментальностью и неспособным подняться на бесстрастный уровень науки читателям. Хотя имеется целый ряд и других данных для суждения о фатальном влиянии Государыни на Государя, но, из уважения к памяти несчастной женщины-царицы, принявшей за свои невольные заблуждения мученический венец, ограничимся здесь лишь теми, которые вписаны в историю ее собственной рукой. Но тут возникает перед нами непонятный вопрос, как могло случиться, что иностранная принцесса, родившаяся в культурной западно-европейской среде и воспитанная при английском дворе в духе позитивизма и реализма, подпала под неограниченное влияние некультурного мужика, очутилась в таком мраке мистицизма и стала исповедовать столь отсталые взгляды на государственное правление. Распространенное объяснение непостижимой приверженности Государыни к Распутину одним лишь тем, что он обладал способностью останавливать припадки гемофилии у наследника, далеко не убедительны, если он такой способностью обладал, то, при нормальном отношении к вещам, достаточно было бы царского повеления, чтобы у него, — как вообще у всякого врача — «купить» эту способность за деньги, не вознося, как это делала Государыня и внушала в своих письмах Государю, такого полуграмотного мужика на степень «лучшего и вернейшего друга» царской семьи, каковым она его считала. — 164 —
|