|
Такой штрих: в период битвы за Москву Жуков побывал во всех армиях, входивших в состав Западного фронта, кроме 33-й. Ни в документах, ни в мемуарах генералов и полковников, ни в воспоминаниях рядовых солдат я не нашел упоминания о том, что комфронтом побывал на этом участке своего фронта. Вот и попробуй, реши, что это было: уверенность в Ефремове как в командарме или что-то другое, с военным делом не связанное… Но в тот же день Жуков сам попал под «разнос». Дело в том, что в Ставке о прорыве под Наро-Фоминском узнали все же раньше, чем об этом сообщили Жукову. И на КП Рокоссовского, видимо, звонил уже Василевский, передавший приказ Сталина Жукову быть немедленно на своем КП в Перхушкове, так как противник уже движется танковой колонной к Кубинке. Вот почему командующий кричал на Говорова «задыхающимся голосом». А перед этим Сталин несколько раз звонил в штаб Западного фронта, спрашивал Жукова, но ему всякий раз отвечали, что Жукова нет, выехал в войска. Генерал Степанов, обеспокоенный прорывом немецких танков на Кубинку, откуда до Перхушкова полчаса хода, попросил разрешение Верховного перевести штаб в более спокойное место, на восток от Москвы. По воспоминаниям генерала Голованова, «повисла долгая тишина, и стало как-то не по себе. — Товарищ Степанов, узнайте у товарищей, есть ли у них лопаты? Снова напряженная пауза. — Что, товарищ Сталин? — Лопаты есть у товарищей? — Товарищ Сталин, а какие лопаты, саперные или какие-то другие? — Все равно какие. — Товарищ Сталин, есть лопаты! А что с ними делать? — Товарищ Степанов, передайте вашим товарищам, пусть берут лопаты и копают себе могилы. Мы не уйдем из Москвы, Ставка остается в Москве. А они никуда не уйдут из Перхушкова». Нервы были на пределе у всех. Во время прорыва немцев прервалась связь с КП полковника Лещинского. Ефремов с тревогой ждал сообщений из 222-й, но связь молчала. Он выслал офицера связи. Тот вскоре сообщил, что полковник Лещинский во время боя находился на КП 479-го стрелкового полка, что полк практически истреблен и что командование дивизией, то есть двумя уцелевшими полками, принял на себя начштадив подполковник Седулин. Позже выяснилось следующее. Когда противник стал проявлять активность, командир дивизии с офицерами связи перебрался на КП 479-го стрелкового полка. Он угадал направление главного удара. Вскоре ураган снарядов и мин начал сокрушать оборону полка. КП прикрывали земляные доты. Когда немцы пошли в атаку, пулеметы открыли огонь. А перед этим перетащили раненых с КП, куда попал снаряд. Ранен был и полковник Лещинский. Немцы подвели танки и расстреляли доты из орудий. Среди тел убитых немецкие автоматчики нашли одного живого, в гимнастерке с полковничьими петлицами. Бросили его на моторную решетку танка, чтобы не замерз. Некоторое время Лещинский считался без вести пропавшим. Потом о его пленении рассказал кто-то из уцелевших бойцов. — 60 —
|