|
Можно, например, выделить примесь, внесенную теорией вероятности, с ее понятиями энтропии и негэнтропии. Уже упоминалось о переходе возможностей в действительность как о снятии неопределенностей; некритическое расширение этого принципа порождает ряд мифологем, характерных для западной ментальности в целом, — идею «реализации себя», «выбора своего призвания», специфической профессиональной компетентности, в которой следует совершенствоваться, непрерывно сужая неопределенность. Но главное — непременность избирания, именно здесь представление, извлеченное из частной модели, глубже всего расходится с принципом увэй. Обращаясь к трактовке свободы, представленной «литературным экзистенциализмом» — Камю, Хемингуэем, ранним Мальро, мы сразу же сталкиваемся с исходным недоразумением — с необоснованным квантованием свободы, где в качестве атома выделяется акт выбора. «Человек свободен в осуществлении собственного выбора — и только посредством осуществления его он свободен», «У человека всегда есть выбор — мы сами выбираем свое будущее и свой собственный проект», «Мы такие, какими мы себя выбираем», «Существование предшествует сущности» и так далее — вот заклинания, волнующие душу и воздействующие на нее, как и положено хорошим заклинаниям. Совершенно ошибочно представление о неисчерпаемости пространства выбора, равно как и иллюзия дискретности исходов. М. К. Петров, рассматривая присущую европейскому человечеству манию выбора как попытку присвоения функции демиурга, подчеркивает безрассудность этой стратегии для человека: «Не говоря уже об отсутствии сил, способных реализовать снятый им под собственную ответственность выбор, у него нет и теоретической возможности удержать в голове это миллионное разнообразие «полных причин», перебрать и оценить миллиарды возможных комбинаций-программ…»[76]. Далее справедливо указывается, что подобная задача «выглядит неразрешимой в условиях творчества, нестабильности, когда хаос воспроизводится и то «все видимое», которое подлежит приведению к порядку, начинает расти бесконтрольно»[77]. Можно, пожалуй, сказать, что, выбирая одно из двух (из трех, из ста, etc.), я выбираю себя самого как субъекта свободы — но тогда придется вспомнить и другое значение глагола «выбирать», имеющееся в русском языке (как, кстати, и в китайском). Мы говорим, например: «В лесу нет грибов. Их все выбрали». Или нефть из скважины — выбрали до капли. Так и субъект выбирает себя до капли, поддаваясь азартной игре, предложенной свыше задолго до появления компьютеров и теории вероятности. Теперь мы можем сделать следующий шаг рефлексии по отношению к тезису «Человек свободен в осуществлении своего выбора». Новый тезис, близкий к позиции увэй, будет звучать так: «Человек выбран до капли в осуществлении (расходовании) своей свободы». Он разобран, растащен по свойствам и полезностям — притом, что не упущена выгода и разбойника Чжи. Ведь у неправды своя бесконечность, подпитывающаяся из тех же источников спонтанной силы, что и бесконечность правды. — 143 —
|