|
Даже в настоящее время, несмотря на все большее стремление к унификации научных понятий и рубрик, единого подхода к оценке социально-психологических ситуаций, лежащих в основе суицидального конфликта, не существует. Многое определяется установками исследователя и невозможностью в этом вопросе полностью избежать субъективизма. Естественно, что в исследовании мотивов и определя- Отношение к самоубийству в истории 77 ющих их социально-психологических ситуаций, выполненных на протяжении XIX в. и в начале XX в., этот аспект изучения суицидального поведения характеризовался еще большим разбросом рубрик и принципов подхода. А. В. Лихачев писал, что число индивидуальных мотивов не ограничено, потому что всякое неудовлетворенное желание человека, всякое стремление, встретившее существенные препятствия, может служить эпилогом самоубийства. По мнению автора, уже это обстоятельство способствует разнообразию классификаций мотивов самоубийства. В 1878 г. уголовная статистика Франции сводила эти мотивы в 21 рубрику, итальянская — в 18, прусская — в 31, баварская — в 10. В официальных отчетах эти мотивы подводятся под более общие понятия (французская статистика выделяет 5 групп мотивов, прусская — 9). Еще большим разбросом отличается число классификационных рубрик у отдельных исследователей: Лиль — 48 рубрик, Бриер де Буамон — 19, Морселли — 10. А. В. Лихачев выделял 9 классов мотивов самоубийств и отмечал трудность отнесения отдельных из них в ту или иную рубрику и различного рода «курьезы» тех или иных систематик. В прусской статистике внебрачная беременность отличается от заберемене-ния вне брака и находится в одном классе со страхом наказания по суду и самоубийством после убийства. Приведенные выше «курьезы» показывают, что статистика в области причин и мотивов суицидального поведения уже не носит такого определенного показателя, как другие параметры суицида (демографические показатели, время, способ самоубийства и проч.). И дело вовсе не в числе классификационных рубрик или включения отдельных мотивов в одну из них. Сама содержательная сторона мотиваци-онной составляющей суицида, ее понимание у исследователей определяется и национальным колоритом, и чисто субъективными взглядами автора. Это препятствует возможности, весьма заманчивого с точки зрения изучения этнокультуральных влияний на суицид, непосредственного сравнения частоты тех или иных мотивов самоубийств XIX и XX вв. Можно только предполагать наличие определенных тенденций в этих характеристиках суицидального поведения. Данные книги А. В. Лихачева «Самоубийство в Западной Европе и Европейской России» и аналогичные показатели нашего времени отражают не только действительное изменение мотивов самоубийств за сто с лишним лет, но и существенное различие в подходах авторов, живущих в разных общественно-исторических условиях. — 65 —
|