|
Двадцатилетний студент технического вуза был переведен в психиатрическую больницу из токсикологического центра, где находился Суицидальное поведение лиц с пограничной психической патологией 269 несколько дней после тяжелой попытки отравления. Достаточно охотно и активно контактируя с врачами, он сообщил, что во время отравления, «наверное, хотел уйти из жизни, чтобы отдохнуть от всего». Далее говорил, что снова хочет жить, что покушение — «безусловная глупость, которая больше никогда не повторится», что непосредственно перед суицидом «все на какое-то время стало мерзким и ненужным», а сейчас он уже «смотрит на мир другими глазами». Вместе с тем он просил объяснить ему причину его суицида («не сошел ли я с ума вообще?»). Еще большую настойчивость в выяснении причин случившегося проявили его родители, опасавшиеся возможного повторения. Важность понимания и объяснения попытки самоубийства диктовалась не только просьбами суицидента и его родителей, но и задачами диагностики характера психического расстройства у пациента (его наличия вообще и конкретной оценки), а также необходимостью прогнозирования суицидального риска в дальнейшем. Пациент с подросткового возраста страдает хроническим заболеванием почек, а последние три года диагностирована гипертоническая болезнь. С этого времени отмечаются периодические головные боли и метеозависимость. Однако интенсивность головных болей относительно невелика. С детства был очень стеснительный. Хорошо учился, особенно по физике и математике, постоянно участвовал в олимпиадах по этим предметам и даже занимал призовые места. После окончания школы поступил в достаточно престижный вуз, где успешно учится на протяжении трех лет. В один из дней, в перерыве между занятиями в студенческой группе, где учился пациент, происходили весьма бурные «дебаты» по поводу организации какого-то цикла занятий. Студенческая «разборка» сопровождалась достаточно резкими выражениями по отношению друг к другу. Несколько «нелестных слов» досталось и нашему пациенту. С его слов, «это было очень обидно, так как я был вообще прав и никак не ожидал такого в свой адрес». В дальнейшем, объясняясь с родителями пациента, студенты группы совершенно искренне заявляли, что в тот день «вообще ничего не произошло, был обычный разговор, как всегда». Однако достаточно резкие выражения в свой адрес в этот день были восприняты пациентом не совсем обычно («стало очень обидно, и резко снизилось настроение»). Объясняя свою реакцию на произошедшее в группе «выяснение отношений», пациент сообщал, что его восприятие случившегося «непонятно» ему самому. «Может, потому что с утра болела голова и слишком долго ждал транспорта, но после некоторых слов в свой адрес все стало как-то мерзко и противно. Хотя и отучился до конца занятий, но все уже воспринималось как со стороны, не все даже понимал, все только фиксировал». — 241 —
|