|
О безусловном сдвиге в эмоциональной жизни в период времени, предшествующий самоубийству (практическое разграничение до-и пресуицидального периодов невозможно), говорит и появление в воспоминаниях трупа, анатомируемого его приятелем. Не так важно, для какой из написанных задолго до «Жизни идиота» новелл потребовалось знакомство с патологоанатомическим материалом: «Мук ада» (как считают отдельные литературоведы), написанных в 1918 г., или для знаменитых «Ворот Расёмон» (1915). Важно, что трупное зловоние в виде «запаха гнилого абрикоса» и «красивый желтый жир» под кожей трупа всплывают в сознании человека спу- Динамика суицидального поведения 177 стя девять или более лет после реального соприкосновения с этими явлениями. В эссе, написанном непосредственно перед суицидом, Акутагава Рюноске дал не просто картину духовного кризиса, но представил в изумительных по своей выразительности образах практически весь путь человека к самоубийству. Естественно, что сама жизнь и творчество писателя дают возможность изучения его самоубийства в самых различных аспектах, включая психоаналитические трактовки. Действительно, вряд ли на его личности и динамике психической жизни не могли не сказаться хорошо известные и описанные самим писателем обстоятельства его детства и юности. Душевная болезнь матери и безразличие отца к ребенку, жизнь в доме приемных родителей, сложное отношение к настоящим родителям, безусловно, сказались на формировании личности. Мать, заболевшая психически вскоре после рождения сына и умершая, когда мальчику было 11 лет, отец, желавший возвращения к нему сына от приемных родителей и не находивший отклика («К родному отцу я был равнодушен»,— пишет в «Поминальнике» сам писатель), картина его смерти («видимо, разум у него помутился») не могли не оставить след в его психике. Жизнь в условиях угрозы схождения с ума и доминирование этих переживаний непосредственно перед самоубийством, безусловно, не могли не отразиться на характере его личности и содержании психики накануне трагического шага. Однако автор настоящей монографии ограничил свою задачу попыткой на примере предсмертного произведения талантливого писателя, покончившего жизнь самоубийством, показать развитие суицидальных тенденций и динамику психической жизни непосредственно перед суицидом. В этом плане «Жизнь идиота» дает возможность рассмотрения множества феноменов, связанных с суицидальным поведением. — 154 —
|