|
В нашей же интеллигенции атеизм и материализм начинают преобладать, а она пример массе в армии… В программу обучения наших войск входят духовно‑нравственные беседы полкового священника с нижними чинами, которые производятся не особенно часто, не представляют интереса начальнику части и офицерам и потому в войсках имеют совершенно второстепенное значение. Россия недавно пережила стихийное, бессмысленное анархическое движение; темный народ был сбит со своего жизненного пути; все, во что он верил, было загрязнено, затоптано, а нового ничего не дано… Все религиозные и нравственные устои в нашем народе пошатнулись; в нем проявились звериные инстинкты и если зверские порывы были остановлены силою, то это не значит, что они исчезли совсем; они остались и теплятся… Из этой народной массы идет ежегодное пополнение армии, и потому святая обязанность начальников, руководителей и учителей погасить в солдате тлеющую искру безбожия, вернуть его к прежним верованиям и поднять в нем нравственность. Дело это нелегкое, ибо одними поучениями, объяснениями и рассказами ныне повлиять на солдата нельзя… Нужен личный пример, необходимо, чтобы среди начальников и офицеров было побольше убежденных и верующих, чтобы у каждого из них не было обоготворение своего «я», а было подчинение своей воли воле Божией. Нельзя закрывать глаза на то, что религиозное воздействие в нашей армии чисто формальное, которое не может оказывать влияния на массу нижних чинов и потому не уничтожит в душах их ядовитые семена, посеянные там во времена лихолетия. Командный состав и офицерство есть интеллигенция нашей армии и в зависимости от принципов, какими они руководствуются, понятиях о добре и зле, какие кладутся ими в основу этих руководящих принципов, от того, кому и чему они поклоняются, то и будущность армии находится в зависимости от того, во что верит, чему поклоняется эта интеллигенция. Надо отметить, в общем, что люди поклоняются или Богу, или себе. Поклонение Богу, такое, какое указано нам Господом нашим Иисусом Христом, сопряжено с подчинением своей воли воле Божьей, а это многим кажется очень трудным. Гораздо легче для нас обоготворение своего «я», культ своих страстей, признание высшим благом удовлетворение всех своих желаний, хотя бы это и было сопряжено с гибелью ближних. Принесенный с Запада атеизм стал проникать в наше образованное общество еще с конца восемнадцатого века, а во второй половине прошлого столетия заполонил почти всю нашу интеллигенцию; о Боге перестали думать, кощунственно утверждая, что наука похоронила Его, и даже стыдились заводить в обществе разговор о религии. И на таких идеях воспиталось много поколений; воспитывается на них и теперь наша учащаяся молодежь. Правда, поклонение своему «я» не было прежде так резко, так заметно: оно сглаживалось сознанием долга перед законом и стремлением к общественному благу. — 38 —
|