Адольф ГУГГЕНБЮЛЬ-КРЕЙГ
БРАК УМЕР? ДА ЗДРАВСТВУЕТ БРАК!
Ошибочное ограничение сексуальности сферой размножения
В этой главе речь пойдет о сексуальности, которая играет решающую роль в браке и вообще в отношениях между мужчиной и женщиной. Слово "сексуальность" звучит сегодня так часто, что нагоняет скуку. О ней столько всего сказано, что у людей возникает ощущение, будто частота упоминания данного феномена свидетельствует о полноте знаний. Какой же психологический феномен скрывается за понятием сексуальность и секс?
Древние эллины относились к сексуальности поэтичнее, чем современные люди. Они говорили о богине любви, Афродите, родившейся из морской пены, крови оскопленного Урана, бога Неба, сына Хаоса. Афродита была очаровательна и соблазнительна. Парис преподнес золотое яблоко именно ей, предпочтя ее Гере и Афине. Она была женой хромого кузнеца Гефеста, но пылала страстью к богу войны Аресу, одно имя которого вселяло в людей ужас.
Другой персонаж греческой мифологии - Приап, бог плодородия; он изображается безобразным мужчиной с огромными гениталиями, который, похваляясь, бесцельно бродит по миру.
Но наиболее известен Эрос. Согласно "Теогонии" Гесиода этот бог существует с начала всех времен; он родился из Хаоса, присутствовал при рождении Афродиты и первоначально упоминался в связи с гомосексуализмом. Позднее, в частности у Овидия, он изображается в виде легкомысленного мальчика, летающего по всему свету, держа в руках лук, а за спиной колчан со стрелами, у которых либо золотые, либо свинцовые наконечники. Те, кого настигли золотые стрелы, сходят с ума от любви. Попадание свинцовой стрелы чревато равнодушием к любви.
В более поздние времена считали, что существует множество Эросов или Эротов, маленьких летающих существ, которые подозрительно похожи на создания, улетучившиеся из ящика Пандоры.
Пожалуй, с точки зрения психологии правильнее было бы говорить о различных богах и богинях, иными словами неких мощных силах и сущностях, а не о сексуальности, которая - не что иное, как примитивное, обывательское понятие, - паутина на многокрасочном феномене.
Не только греки, но и другие народы изображали сексуальность в мифологических образах. Например, в мифологии североамериканских индейцев из племени виннепаг сексуальность приобретает независимость от своего выразителя, Ватюнкага, плута, трикстера, персонажа, лишенного морали, который осмеивает всех и сам оказывается объектом для шуток. Свой огромных размеров половой член он носит с собой в ящике, как будто это не часть его тела, а обыкновенная вещь. Его половой член самостоятельно плавает в воде, нападая на купающихся девушек. В контексте психологии образ независимой, автономной сексуальности верен. Вместе с тем подобное отношение к сексуальности у индейцев связано и с культурными традициями племени виннепаг. Индейцы полагают, что душа человека состоит из различных частей. Это можно сравнить с европейской манерой говорить, что у кого-то "сердце разрывается на части" из-за определенного человека. Говоря так, мы даем понять, что испытываем боль не только в области сердца.
Этнографы сообщают об архаичных народах, которые даже не усматривают никакой связи между размножением и сексуальностью, полагая, что это действия изолированные. Сегодня практически каждый ребенок знает, что, для того чтобы на свет появился человек, должен произойти половой акт, иными словами, в дело должна вступить сексуальность. Однако, быть может, с точки зрения психологии архаичные народы не так уж ошибаются? Как же, собственно говоря, соединены сексуальность и размножение?
Поражает тот факт, что в течение развития иудаистской и христианской теологии сексуальность прямо-таки неизбежно связывалась с размножением. Апостол Павел отказывался от сексуальности как таковой, признавая ее право на существование, лишь поскольку она освящена браком. Он считал, что лучше жениться, чем сгорать в грехе наслаждений безбрачной жизни. Блаженный Августин отмечал, что сексуальность допустима только в браке потому, что в данном случае служит размножению. Сексуальное наслаждение он отвергал принципиально. Святой Фома и многие другие отцы церкви также отстаивали мнение о том, что сексуальное наслаждение греховно в любом случае, но простительно, если служит для продолжения рода. Впрочем, Альберт Великий и Дунс Скотт считали, что сексуальное удовольствие непростительно даже в браке и в связи с размножением.
Попытки оправдать сексуальность размножением продолжались вплоть до секуляризации. Многие врачи и психиатры XIX столетия рассматривали сексуальность уже с психологической точки зрения, однако ориентировались также на размножение. Поэтому онанизм, сексуальные фантазии и т.п. воспринимались как патология, изнуряющая нервную систему. Вплоть до недавнего времени было принятым рассказывать детям небылицы о том, что мастурбация может привести к параличу и тяжким болезням.
Психиатры XIX века не отдавали себе отчет в том, что их взгляды были насквозь пронизаны христианским мировоззрением. Так, Крепелин полагал, что причиной всех половых расстройств является, как правило, онанизм. Тревожное отношение к мастурбации кажется сейчас странным, но в историческом контексте оно вполне объяснимо. Коль скоро основой сексуальности считалось размножение, то самоудовлетворение, не приводящее к зачатию, выглядело патологическим и греховным занятием. Кроме того, Крепелин считал, что сексуальные фантазии возникают непосредственно во время акта мастурбации, поэтому они - тоже патология.
Психиатрия XIX столетия официально не имела отношения к христианству, но весьма любопытно проследить, как средневековые богословские идеи решающим образом повлияли на развитие представлений о человеческой психопатологии. Наивный биологический подход к исследованию сексуальности, практиковавшийся в XIX веке, не расширил понимание сексуальной жизни. И все же именно в это время начали интенсивно изучать данный феномен.
Сексуальность, направленная только на размножение, действительно существует и характерна для истеричных женщин, хотя следует напомнить, что в настоящее время понятие истерия выходит из употребления по причине своей спорности. Черты характера истериков, описанные многими авторами, обязаны своим возникновением оживлению примитивных, архаичных стереотипов поведения. К примеру, у мужчин и женщин, подверженных истерии, наблюдается примитивный рефлекс бегства от любой опасности. В определенных обстоятельствах подобные люди кричат и панически пускаются в бегство. К примитивным рефлексам следует отнести и род паралича, который неожиданно, словно пароксизм, сковывает мышцы человека в неприятной и опасной ситуации. Является ли это рудиментарным остатком инстинкта самосохранения? По крайней мере, известно, что довольно часто животные, подвергшиеся нападению, замирают, успокаивают тем самым нападающего и избегают верной смерти.
Кроме того, архаичной реакцией является и чувствительность истериков к любому виду невербальной коммуникации. Истерики часто чувствуют, что происходит в душе близкого человека даже прежде, чем он сам отдаст себе в этом отчет. Скорее всего у них сохраняется способность к коммуникации непосредственно с психикой ближнего, минуя окольные пути языка, жестов и т.д. Иначе говоря, такая архетипическая способность истериков не стала жертвой сильного эго.
Сексуальность истеричных женщин обладает любопытными чертами. Многие женщины с истеричным характером сексуальны, но вместе с тем не ощущают никакого удовольствия от непосредственного полового акта, не способны достигать оргазма. Однако подобные женщины зачастую весьма кокетливы и проявляют активность в процессе соблазнения мужчины, а также в прелюдии полового акта. От природы они одарены способностью привлекать и сексуально возбуждать мужчину, хотя сами мало чувствительны.
Данный вид "истерической сексуальности" может быть охарактеризован как сексуальность архаичная. Быть может, для нужд размножения такой влекущей, фригидной сексуальности вполне достаточно. Для того чтобы зачать ребенка, достаточно сексуально возбудить мужчину, а то обстоятельство, что при половом контакте женщина испытывает какие-то особые ощущения, представляется с точки зрения размножения пустым расточительством энергии. Биологически оргазм вовсе не является обязательным, оплодотворение может состояться и без него.
Подобная архаичная сексуальность встречается и среди мужчин. Существуют мужчины, для которых единственно важной является эякуляция, все равно когда и как она происходит, а любая игра, происходящая до и после полового акта им неинтересна и непонятна. Подобная сексуальность, служащая прежде всего размножению, часто встречается у людей, которые по какой-либо причине не получили воспитания и выросли в неблагоприятных для духовного развития условиях.
Примечательно, что именно такое животное, примитивное сексуальное поведение длительное время почиталось христианскими теологами как единственное допустимое и негреховное, освященное браком и служащее размножению.
Впрочем, христианство только наследовало Ветхозаветные представления. Бесполезная растрата мужского семени расценивается в Ветхом Завете как тяжкое преступление против Бога.
Если рассмотреть учение о том, что сексуальность оправдывается лишь размножением, оно оказывается в чем-то зловещим. Поскольку в согласии с такой точкой зрения положительно может оцениваться только грубое, животное совокупление, как если бы мы сказали, чья трапеза не является грехом только в том случае, если простейшая пища по возможности быстро, без какого-либо ограничения условностями этикета, проглатывается с одной лишь целью набить желудок и поскорее утолить голод.
Поэтому правомерно усомниться в том, что основой сексуальности является размножение. Только незначительная часть времени и энергии, расходуемых людьми на сексуальную жизнь, имеет отношение к зачатию. Сексуальная жизнь начинается в младенчестве и заканчивается только в могиле. Сексуальная жизнь - это как сексуальные фантазии, самоудовлетворение и сексуальные игры, так и собственно половой акт. Только очень небольшая часть сексуальной жизни реализуется, гораздо более значительная часть состоит из фантазий и сновидений, связь которых с размножением ничтожно мала.
Мы, действительно, подчас не сознаем, какое незначительное отношение имеет сексуальность к размножению. Однако дело обстоит именно так, и, надо сказать, обстоит оно таким образом отнюдь не с тех пор, как у нас появились более совершенные, чем прежде, противозачаточные средства. Большинство сексуальных действий всегда было с биологической точки зрения бесцельной игрой. Быть может, сексуальность была всегда связана с размножением, но если признать, что последнее - единственный фундамент сексуальности, то данный феномен станет непонятен совершенно.
Проводя параллели между сексуальностью и размножением мы сужаем горизонты этого явления. Однако сознательно или бессознательно все еще бытует мнение о том, что нормальная сексуальность связана с продолжением рода. Даже многие современные психологи считают ненормальной любую сексуальную деятельность, которая никаким образом (пусть бы хоть как-то) не связана с оплодотворением. Немало бед принес в этом смысле и тенденциозный подход католической церкви.
В XIX веке католическая тенденциозная мораль сомкнулась с биологическим научным подходом, и это привело к тому, что сексуальность стали воспринимать положительно только в том случае, если она существует в рамках брака и служит размножению, между тем как цель брака - рождение и воспитание детей. И хотя это означает, что важнейшая задача брака - зачатие, еще Августином было сказано: "... таинство важнее плодовитости матки".
"Нормальной" сексуальности не существует
Решительный переворот в понимании природы сексуальности произошел с появлением теории Фрейда. Современный подход к исследованию сексуальности немыслим без теории австрийского психоаналитика. Согласно Фрейду, сексуальность включает в себя разнообразные влечения, которые в благоприятных условиях могут принимать форму нормальной сексуальности, а в противном случае приводить к перверсиям.
Вкратце описывая теорию сексуальности Фрейда, следует отметить, что он точно описал этапы сексуального развития индивида. Младенец - полиморфно-перверсивно аутоэротичен - переживает все возможные сексуальные импульсы, которые позднее могут проявиться в виду перверсий.
Первичный центр сексуальности - рот. В соответствии с этим первая фаза развития носит название оральной. Она связана с сосанием, глотанием, поглощением, которые имеют ярко выраженный сексуальный оттенок. В следующей, анальной фазе чувственность концентрируется вокруг выделительных органов, а также элиминации урины и фекалий, и закладываются основы садо-мазохистских тенденций. В поздней генитальной фазе ведущую роль приобретает область половых органов, а приблизительно с шестилетнего возраста в рамках генитальной фазы разворачивается фаза эдипальная, для которой характерны инцестуозные желания, стремление к сексуальному контакту с отцом или матерью. Эдипальные желания подавляются, следствием чего оказывается латентный период примерно до двенадцатилетнего возраста, во время которого подавляются сексуальные влечения вообще, а сексуальная энергия отчасти сублимируется. В пубертатный период вступает в свои права так называемая нормальная сексуальность.
Долгий и сложный путь сексуального развития чреват многими опасностями, в частности потенциальными возможностями сексуальных отклонений. Индивид может зафиксироваться на определенной фазе, со всеми вытекающими отсюда последствиями, в частности доминированием некоторых сексуальных компонентов, например, садо-мазохистских в случае фиксации на анальной фазе. Боясь не устоять перед искушением сексуального влечения, индивид бессознательно может привести в действие механизмы смещения, которые сконцентрируют сексуальную энергию вокруг замещающего объекта, примером чему служит фетишизм, когда предмет выполняет роль вожделенного существа.
Причинами сбоев в развитии являются, согласно Фрейду, конституциональная слабость или врожденный сифилис, нестабильная нервная система или определенные переживания, которые ведут к фиксации. Неудачные сексуальные стимуляции в определенной фазе, например наблюдения за сексуальными контактами родителей, которые могли быть истолкованы как попытка убийства, соблазнение родственниками или чужими взрослыми людьми могут привести к тому, что характерное для данной фазы сексуальное влечение приобретет чрезмерное значение для индивида и станет играть в его сексуальной жизни ведущую роль.
В этом смысле сексуальные отклонения связаны с мощными инфантильными половыми влечениями. Согласно этой теории, любая нетрадиционная половая деятельность является перверсией.
В последнее время учение о фазах Фрейда подвергается резкой критике. Оппоненты Фрейда указывают, в частности, на то, что существование так называемого латентного периода сомнительно, поскольку между шестью и двенадцатью годами жизни сексуальность ребенка отнюдь не ослабевает.
К сожалению, грандиозность фрейдовских идей зачастую ускользает от внимания именно психологов-юнгианцев. Надо прежде всего учесть, что Фрейд описывает не подлинные "факты", и оценить его вклад в психологию можно лишь в том случае, если принять во внимание, что теория сексуальности является развитой современной мифологией, которая в символической форме дает намного более ценные сведения о сексуальности, чем статистика. Скорее всего образ полиморфно-перверсивного ребенка - это символическое изображение бесконечных возможностей, которыми обладает дитя, могущее стать кем угодно.
Фрейд пытался показать, что все так называемые перверсии с самого начала присущи каждому человеку, а "нормальная" сексуальность - это не что иное, как изящное строение, отдельные стены которого и есть так называемые перверсии. Заслуга Фрейда состоит в том, что он включил сексуальные отклонения в сферу сексуальности и расширил ее понимание, ограниченное до этого подходом, в котором доминировал инстинкт размножения. Однако гениальные прозрения Фрейда не смогли изменить общее отношение к сексуальности и окончательно сломать узкое понимание сексуальности. Так, мастурбация все еще считается грехом по отношению к принципам эго, против эроса или, согласно известному швейцарскому психологу и философу Паулю Хеберлину, грехом против партнера.
Экзистенциалисты попытались глубже проникнуть в значение сексуальности. Например, Медард Босс считает, что не только нормальная сексуальность, но и любое извращение есть отчаянная, пусть и обреченная на неудачу попытка выразить любовь. Другие экзистенциалисты полагают, что половое - это инстинкт бытия, и когда между бытием и стремлением быть, существовать возникает дистанция, ее заполняют сексуальные фантазии и перверсии деструктивного характера, такие как садизм и мазохизм.
Как тут не вспомнить слова Фрейда о том, что всемогущая любовь нигде, пожалуй, не проявляется так сильно, как в заблуждениях.
Аргументом против попыток представить сексуальность как деятельность, связанную с зачатием или выраженную только в половом акте (между тем, как любую другую сексуальную деятельность объявить по меньшей мере подозрительной) послужит следующий феномен. В психотерапевтической практике постоянно убеждаешься, что чем разностороннее пациент, тем больше находится у него так называемых сексуальных отклонений. Исключения лишь подтверждают правило. Неразвитые, слабообразованные и малокультурные люди чаще обладают тем, что принято именовать нормальной сексуальностью. Кроме того, исследователи вопроса сексуальности едва ли принимали во внимание тот факт, что большая часть сексуальной жизни человека проходит в фантазиях, которые бывают порой весьма причудливыми, по крайней мере значительно причудливее прожитой сексуальной жизни.
Необходимо отказаться от морализаторства, биологических шор и догм, чтобы подобрать ключ к проблеме сексуальности и увидеть ее такой, какова она есть в действительности.
Сексуальность и индивидуация
Для того чтобы оценить роль сексуальности и ее возможные проявления в браке, необходимо несколько расширить сферу рассмотрения данного феномена, и, к сожалению, современные, популярные подходы к сексуальности для этой цели не годятся. Например, попытка увязать сексуальность только с наслаждением проблему явно не исчерпывает. Сексуальность столь привлекательна, что воображение людей занято в основном сексуальными фантазиями. Кроме того - данный феномен издавна волновал мыслящих людей. Едва ли такое внимание можно объяснить удовольствием. Человеческая сексуальность обладает тревожными и захватывающими чертами. Тот факт, что в древности на Востоке существовала храмовая проституция, свидетельствует не о том, что в те далекие времена люди полагали, что сексуальность - это нечто "естественное" и приятное, а скорее о том, что, по их мнению, несравненная нуминозность данного переживания позволяла совершать сексуальные действия даже в храме.
Сексуальность - это не только одна из форм межличностных отношений, как правило, отношений между мужчиной и женщиной, поскольку большая часть сексуальных фантазий никак не связана с какими бы то ни было межличностными отношениями и может ориентироваться на вымышленные персонажи.
Не следует рассматривать сексуальность и как чистое удовольствие, подобное удовольствию от приема пищи и вкусных напитков. Ни инстинкт продолжения рода, ни наслаждение, ни межличностные отношения не в силах объяснить, почему существует огромное число вариаций сексуальных жизни и фантазий.
Фрейд предпринял замечательную попытку истолковать высшую душевную деятельность человека, связанную с искусством, религией и т.п., пользуясь понятием сублимированной сексуальности. Мы рискнем не согласиться с мэтром и поставить вопрос следующим образом: можно ли интерпретировать сексуальность как выражение индивидуации или религиозных устремлений? Действительно ли являются грубые, сексуально окрашенные молитвы средневековых монахинь выражением фрустрированной эротики? Связаны ли современные шлягеры и старые народные песни, в которых с чувством поется о любви и разлуке, только с нереализованными сексуальными желаниями подростка или же они - одна из форм процесса индивидуации?
Сексуальность связана с индивидуацией. В задачи индивидуации входит контакт с личной, коллективной и архетипической тенями. со "злом", с "внутренним убийцей и самоубийцей". Другая, не менее важная задача индивидуации - контакт мужчины со своей женской (анима), а женщины - со своей мужской (анимус) ипостасями. Конфронтация с заключенными в своей собственной психике аспектами другого пола предоставляет индивиду возможность осознать амбивалентности души и бытия, мужчины и женщины, человека и Бога, добра и зла, сознательного и бессознательного, рационального и иррационального. Единство противоположностей, - один из многих символов индивидуации.
Юнг всегда подчеркивал значение сновидений, воображения, религии и художественного творчества в процессе индивидуации. Подобные медиуматические переживания способствуют индивидуации. В них заключены живые символы, обуславливающие развитие и изменения индивида. Существует тенденция монополизирования символов небольшой группой высокоинтеллектуальной и образованной элиты. В качестве иллюстрации сказанному можно привести пример греческих богов и символов христианства. Древнегреческий пантеон олицетворяет архетипы, то есть абстракции, но эллины относились к ним как к реальности, воспринимая каждого бога как подлинную, существующую личность. Когда люди античного мира стали воспринимать богов сознательно, относиться к ним как к символам, их боги моментально утратили значительную власть над духовной жизнью большинства людей. Точно так же обстоит дело в психологии. Аналитики постоянно допускают одну и ту же ошибку, пытаясь интерпретировать сновидения как предсказание, конкретизируя послание, заключенное в сновидении и не толкуя его как символ. Поэтому если человек видит во сне, например, мать, то зачастую этот образ трактуют буквально, забывая, что мать в сновидении скорее всего - символ материнства, а не олицетворение земной матери сновидца.
Греки почитали своих богов и приносили им жертвы, тем самым они получали возможность в полной мере ощутить архетипические компоненты своей души, проецируя их на божество. Процесс индивидуации вообще очень часто протекает через проекции. Средневековые алхимики видели аналогию между психическим развитием человека и химическими процессами, будь это реально существующие или предполагаемые реакции. Однако непосредственное восприятие реальности богов и алхимических символов ограничивает индивидуацию. К.-Г. Юнг постоянно подчеркивал необходимость отказа от проекций. Только при этом условии сновидения, фантазии и активное воображение становятся подлинными медиумами процесса индивидуации.
Индивидуация нуждается в живых символах. Но где сегодня можно обнаружить живые, действенные символы, которые могли бы сравниться с древнегреческими богами и алхимическими процессами? Отвечая на этот вопрос, мы сталкиваемся с новым пониманием сексуальности. Сексуальность не идентична инстинкту размножения и не исчерпывается человеческими отношениями или наслаждением. Сексуальность во всех своих вариациях может быть истолкована как индивидуационная фантазия, символические образы которой живы и действенны до такой степени, что даже влияют на физиологическое состояние человека. И кроме того, подобные символы - достояние не только академической элиты, а всех людей без исключения.
Какие перспективы открываются перед мужчиной, вступившим в контакт с женским началом? С одной стороны - брак или связь с женщиной, с другой стороны - сексуальные фантазии, направленные, разумеется, не на продолжение рода, человеческие отношения или наслаждение, а на конфронтацию с анимой, с женским началом, заключенным в психике мужчины и окружающим его в реальности. У женщин все обстоит так же за тем лишь исключением, что объектом конфронтации оказывается анимус, начало мужское.
Сексуальные фантазии большинства мужчин и женщин более необузданны и причудливы, чем их реальная сексуальная жизнь. К несчастью, аналитики и психологи зачастую высокомерно реагируют на такие фантазии и бывают склонны считать их патологией. На особенно яркие и необычные сексуальные фантазии пациентов психологи, как правило, реагируют следующим образом: "Этот молодой человек (или эта молодая женщина) еще не способен к межличностным отношениям, поскольку продолжает оставаться жертвой противоестественных сексуальных влечений". Обсуждая случай из практики с коллегой, аналитик может сказать, например, такое: "Мой пациент адресует свои необузданные сексуальные фантазии образу одной своей знакомой. А все потому, что ему еще недостает нежности". Часто приходится слышать, что какой-нибудь пожилой мужчина страдает от старческой похотливости. В этом контексте часто используется выражение "бегство в фантазии". Такое снисходительное отношение к фантазиям, которые воспринимают как патологию, разрушительно влияет на психику пациента. индивидуация протекает не только в проекциях, в межличностных отношениях и путем логических рассуждений, но и через живые символы, связанные с духовным и телесным и целиком захватывающие человека.
Необходимо подчеркнуть, что сексуальная жизнь, и прежде всего ее проявление в фантазиях, представляет собой интенсивный процесс индивидуации, выраженный в символах. Поэтому к подобному развитию следует относиться с уважением. Считать, что этот феномен примитивен и, хотя и имеет определенное символическое значение, представляет собой всего лишь сублимацию, которая в дальнейшем переживается на более высоком уровне, - значит отказаться от психологической позиции. Следует, конечно, учитывать, что речь здесь не идет о дикой, необузданности сексуальности, о которой писал Вильгельм Райх. Сексуальная жизнь и, в особенности, фантазии на эту тему, с ее бесчисленными загадками и прелестями, - только один из медиумов, в которых разворачивается индивидуация, однако это не медиум, который по преимуществу двигает процесс индивидуации.
Предположение о том, что самые странные сексуальные фантазии и действия часто связаны с индивидуацией, а следовательно с благом, обосновывается следующими примерами.
Однажды я лечил студента, фетишиста, который был задержан полицией по обвинению в воровстве женского нижнего белья. Сам я тогда еще только формировался как психиатр. Я пытался раскрыть определенные психодинамические связи, скрывавшиеся за очевидным поведением молодого человека и тем самым помочь ему. На одном из сеансов он торжествующим голосом зачитал мне то место из "Фауста", где описывается, как Фауст встречает Елену. После долгих поисков герой оказался наконец лицом к лицу с самой совершенной женщиной на свете, с прекрасной Еленой, а когда она исчезла, у него в руках остался ее платок.
"Женщины - и без того лишь символ, - объяснил мне студент. - Вероятно, переживания от контакта с женской сущностью глубже, если человек обладает лишь предметом женской одежды, объектом, который символизирует женщину. По крайней мере, подобный человек никогда не забывает, что фантазия значима не менее, чем реальность". В каком-то смысле этот пациент был прав. Он не сводил сексуальность ни к инстинкту размножения, ни к чистому удовольствию, ни к отношениям между людьми. Он понимал ее как нечто символическое.
Благодаря ему мне стало ясно, что сексуальность необходимо понимать иначе, чем я делал это до сих пор. Я стал задумываться над тем, что сексуальные отклонения парадоксальным образом чаще соответствуют феномену сексуальности, чем так называемая норма. Хочу еще раз повторить: понятия "нормального" и "ненормального" в сексуальной сфере утратили свое значение. Индивидуация дает нам ключ к самой сексуальности, а не к понятиям нормальности и ненормальности.
Необходимо испытать потребность в индивидуации, осознать темную и деструктивную часть самого себя. Это может произойти - наряду с многими другими возможностями - посредством сексуальных медиумов. Речь идет не о том, что всех нас должны вдохновлять фантазии маркиза де Сада или Леопольда Захер-Мазоха, а о том, что фантазии такого рода следует понимать как символическое выражение процесса индивидуации, который разворачивается в сфере сексуальной мифологии.
Однажды я лечил женщину, мазохистку, которая была склонна к самобичеванию. В лечении наблюдался некоторый прогресс: она прекратила истязать себя и подавила свои мазохистские фантазии. Однако у нее появились необъяснимые головные боли, очень мешающие ее работе. Пациентка была негритянкой и в ее среде видения считали чем-то само собой разумеющимся. Ей привидился Моисей, призывающий ее возобновить самобичевания. Он сказал, что если она откажется, то египтяне убьют его. На основе данного видения женщина соорудила сложную теорию, отчасти опиравшуюся на известные ей ритуалы мексиканских христиан, о том, что ее помощь страдающему миру, ее миссия, заключается в мазохистских действиях. Стоило ей снова предаться мазохистским фантазиям, головная боль исчезла, а психическое состояние нормализовалось. Данный пример говорит о многом.
Феномен садо-мазохизма всегда изумляет психологов. Как могут совмещаться удовольствие и страдание? В понимании многих психологов и психоаналитиков мазохизм - это нечто до такой степени бессмысленное, что мазохисты не способны переживать удовольствие от истязаний в реальности и довольствуются только фантазиями или безопасными инсценировками. Однако это не совсем верно и, кроме того, относится по большей части к сексуальным отклонениям. Действительная сексуальная жизнь вообще редко полностью соответствует фантазиям. Но известно, что существует множество мазохистов, которые не только мечтают об унижениях и страданиях, но и с радостью их испытывают в реальности.
Мазохизм играл огромную роль в Средние века, когда бичующиеся наводняли города и деревни. Святые занимались самобичеванием и умерщвлением плоти, монахи и монахини рассматривали подобное страдание как упражнение в религиозном рвении. Стремление современной психиатрии истолковать данный коллективный феномен как выражение перверсивной и невротической сексуальности не выдерживает критики. Объяснение данному феномену дает понятие индивидуации. Вероятно, страдания вообще характерны для человеческой жизни, и с ними приходится мириться, несмотря на то, что подчас они бывают невыносимыми. Даже святые с трудом мирились с тем обстоятельством, что мир преисполнен страданий, душевных и физических. Одной из труднейших задач процесса индивидуации является новое отношение к страданиям, радости, боли и удовольствию, божественной милости и гневу. Данные противоположности символически объединяются в рамках мазохизма. Мазохист мирится с жизнью до такой степени, что способен с радостью испытывать боль. Таким фантастическим способом мазохист переживает столкновение с величайшими противоречиями бытия.
Важную роль в сновидениях и фантазиях женщин играют изнасилования; часто они являются предметом навязчивых страхов. Возмутительная или привлекательная, в любом случае, фантазия об изнасиловании имеет огромное значение для понимания женской психологии. Изнасилование - одна из значительных тем греческой мифологии и изобразительного искусства. Вероятно, мотив изнасилования символизирует грубое преодоление анимы анимусом. В процессе своей психотерапевтической практики я замечал, что фантазии об изнасиловании, воспринятые пациенткой как психологическое приобретение, как живой символ, который нельзя оставить без внимания, способствовали развитию женщины и часто направляли их по пути к индивидуации, то есть к выздоровлению.
Пожалуй, становится очевидной насущная необходимость освобождения от штампов "нормальности", которые, по сути, не что иное, как судорожное усилие сохранить привилегии за так называемой нормальной сексуальностью. Таким образом подлинное понимание становится невозможным. Большинство человеческих сексуальных фантазий с точки зрения нормальности, мягко говоря, своеобразны. Нельзя претендовать на понимание психологического феномена, объявляя значительную его часть ненормальной или патологической.
Надо сказать, что так называемые перверсии - необходимый компонент в понимании сексуальности, одна из сложнейших вариаций которой - мазохизм. Мазохизм почти всегда дублируется садизмом. Существует даже двойное понятие - садо-мазохизм. Мазохизм является камнем преткновения для психологии, ограниченной биологической моделью и полагающей, что такой подход в состоянии объяснить психическую жизнь посредством механизмов переживания. Существуют определенные моральные представления, которые мешают понять данный феномен, но примечательно то обстоятельство, что садизм менее сложная проблема, чем мазохизм.
Прежде всего - несколько терминологических пояснений. Традиционно понятие садизм связывается с чувством сексуального удовольствия, которое возникает в процессе причинения физических или душевных страданий партнеру или при наблюдении за подобными действиями. Садизм в широком смысле этого слова означает жестокость, иными словами, то же самое удовольствие от причинения страданий, которое, однако, не обязательно должно носить сексуальный характер. Под моральным садизмом понимается склонность получать радость от психологического насилия. Агрессия, которую зачастую путают с садизмом, - другой феномен, подразумевающий наличие способности радоваться, побеждая и преодолевая противника. Агрессия в этом смысле есть необходимый инстинкт выживания. Говоря об агрессии, мы, безусловно, имеем в виду не причинение боли ближнему, а убедительное самоутверждение. В связи с тем что садизм зачастую путают с биологически оправданной агрессией, возникает иллюзорное впечатление, что данный феномен интерпретировать проще, чем мазохизм. Удовольствие от чужих мучений получают очень многие люди, и качество это встречается гораздо чаще, чем непосредственно сексуальный садизм, хотя, разумеется, и в "нейтральной" жестокости очень часто на заднем плане проступает сексуальный мотив. Жестокость - феномен древнейший и очень стойкий, жестокость обитает в воображении современного человека, царит в кинофильмах и других произведениях искусства. Римляне, цивилизация и культура которых являются основой западного мира, никогда не испытывали смущения перед жестокостью. Когда у них появлялось желание поразвлечься, они бросали рабов и осужденных на растерзание хищникам; в том случае, если в ремарках или тексте пьесы упоминалось распятие, на театральных подмостках устанавливали настоящий крест и действительно распинали какого-нибудь преступника.
Известно, что русский император Петр I предлагал гостям в качестве развлечения полюбоваться на отсечение головы. Будучи французской принцессой, юная Мария Стюарт часто наблюдала, как гугенотов истязали до смерти, не отрываясь от десерта. Публичные казни всегда были большими народными праздниками, и бабушки спешили поднять на плечи своих маленьких внучат, чтобы те смогли получше рассмотреть происходящее. Об ужасах второй мировой войны говорить не приходится.
Жестокость, связанная с желанием сексуального удовольствия, - давно известный и подробно описанный в литературе феномен. Маркиз де Сад, французский писатель XVIII века, - фигура, говорящая сама за себя. Но большая часть садистической сексуальности разворачивается в фантазиях и сновидениях; именно в рамках садизма проявляются психические компоненты, играющие чрезвычайно важную роль в развитии индивида.
Отчасти садизм можно трактовать как выражение деструктивных аспектов личности - "внутреннего убийцы". Радость от разрушения является специфической чертой человека. Решение вопроса о принадлежности удовольствия от разрушения к самой человеческой сущности или к области ошибочного развития (хотя я скорее выбираю первое) в наши задачи не входит. В любом случае деструктивность - это психологический феномен, с которым приходится сталкиваться каждому человеку. В этом смысле радость от разрушения, от уничтожения имеет место и в сексуальной сфере.
Деструктивность и самодеструктивность взаимосвязаны. Поэтому нет ничего удивительного в том, что садизм и мазохизм всегда сопровождают друг друга; уничтожающий себя убийца - ядро архетипической тени, человеческой деструктивности, которую нельзя свести ни к чему другому.
Другим компонентом садизма является опьянение властью. Оно выражается в сексуальном удовольствии от полного подчинения партнера, от игры в кошки-мышки.
Кроме того, в рамках садизма партнер низводится до уровня чистого объекта. В садистских фантазиях большую роль играет связывание партнера и холодное, заинтересованное наблюдение за его поведением. Партнер превращается в вещь, реакции которой оказываются поводом для игры.
Превращение партнера в объект играет значительную роль в сексуальных отношениях, хотя в этом не торопятся признаваться. Ведь в идеале требуется, чтобы сексуальные и другие человеческие отношения всегда были отношениями двух равноправных партнеров. В противном случае, если партнер превращен в объект вне зависимости от целей такой метаморфозы - желание получить удовольствие или с интересом понаблюдать за ним, - отношения, по общему мнению, становятся нездоровыми.
На мой взгляд, такое мнение - предрассудок. Любые отношения всегда, помимо всего прочего, предполагают объективирование (превращение партнера в объект). Одному из участников отношений всегда необходимо рассматривать своего партнера предметно, объективно, переживая вместе с ним полную идентификацию со своим визави, но не желая отказываться от холодного объективного наблюдения. Без объективирования межличностные отношения оставались бы хаотичными и рискованными. На бракоразводных процессах или в их преддверии часто приходится слышать от одного из супругов: "Я так любил (или любила) ее (соответственно - его), а теперь я просто не узнаю этого человека, он стал другим, он совершенно изменился". Это разочарование, это изумление проявляется прежде всего в отношениях, в процессе которых партнер старательно избегал объективирования.
Таким образом, садизм является выражением деструктивности, власти и объективирования в сексуальной сфере.
Я считаю нужным указать на индивидуационный характер сексуальности, а вовсе не ставлю себе задачу - пропагандировать сексуальные перверсии. Обширная игровая область человеческой сексуальности, проявляющаяся в сексуальных фантазиях, может быть истолкована не только как патология.
Наиболее ярко индивидуационный характер сексуальности проявляется, конечно же, в интенсивном эротическом сближении мужчины и женщины, в их кратковременном экстатическом слиянии в половом акте. Это постоянно и глубочайшим образом потрясающее человека переживание нельзя интерпретировать только как биологическую копуляцию. Такое мощное событие, характерное духовным и физическим слиянием мужчины и женщины следует истолковывать как выраженный в реальности символ "mysterium conjunctionis", конечной цели индивидуации. Даже алхимики рассматривали символический образ сексуальной связи короля и королевы как венец своего труда. Половой акт знаменует собой преодоление всех господствующих в нашем сознании барьеров непонимания, противоположности и несовместимости. Мужчина и женщина, отчасти противоположные, отчасти вообще не совместимые существа, наконец дополняют друг друга, совмещая в акте любви все амбивалентности, полярности и прорехи в ткани бытия. Очарование полового акта именно в этом, а не в перспективе размножения, которую он открывает. Такой акт намного шире, чем выражение теплых личных отношений между данным мужчиной и данной женщиной. Он - символ сил, намного превосходящих личное, в том числе личные отношения. Именно поэтому в описаниях религиозных переживаний часто фигурируют эротические образы, когда мистическое единение с Богом изображается как экстаз, как захватывающий акт любви. В этом смысле большинство любовных историй мира, лирические стихотворения, песни и т.д. следует понимать не только как выражение эротических аспектов бытия, но и как религиозный символ.
Фрейд убедительно продемонстрировал, что подавляющее число частных сексуальных влечений сводится в процессе полового акта к одному большому, совокупному переживанию. Из яркого и чарующего многообразия сексуальных влечений в половом акте возникает одно - единое и значительное событие.
Сексуальная жизнь и эротические фантазии потому так богаты и многообразны, что посредством этих живых символов переживается любая возможная вариация психического развития. Подобно Юнгу, который интерпретировал своеобразные фантазии алхимиков как символы духовного развития и индивидуации, мы можем сейчас проследить процесс индивидуации в сексуальной жизни с ее "отклонениями". В этом отношении величие Фрейда несомненно. Хотя он ошибочно полагал, что сексуальность можно описать только в рамках биологической модели, и верил, что нашел в ней первопричину человеческого поведения, он все же подходил к исследованию данного феномена с разных позиций. В полной мере оценить значение фрейдовского психоанализа можно только в рамках аналитической психологии. В процессе анализа Фрейд столкнулся с феноменом сексуальности и, будучи ошеломленным этим, почти вопреки самому себе создал современную сексуальную мифологию, часть которой - образ полиморфно-перверсивного ребенка, аспекты которого присутствуют в психике каждого индивида, хотя некоторые из них вытесняются и продолжают теневое существование в сновидениях и бессознательных, латентных фантазиях. Образ полиморфно-перверсивного ребенка имеет много общего с понятием самости юнгианской психологии, символом духовной цельности, божественного стержня человеческой личности, который вмещает в себя все перспективы и противоречия психики.
В данной главе речь шла о возможном символическом значении сексуальной жизни и ее отклонений, которые можно в полной мере понять только в рамках процесса индивидуации. Речь идет о чувстве стыда и стремлении к тайне. Сексуальную жизнь, подлинную или воображаемую, большинство из нас хранит в тайне. Сексуальные образы, проявившиеся в сновидениях пациентов и истолкованные терапевтом, теряют, как правило, свою значимость и силу. С точки зрения полового инстинкта, наслаждения и межличностных отношений такая потребность в тайне едва ли понятна. Однако тайна и интимность - суть свойства души и процесса индивидуации. Время от времени этот процесс должен приводить к буре, образно говоря, в закрытом сосуде, и никто и ничто не должно препятствовать этому.
Демонические аспекты сексуальности
В предыдущей главе шла речь о том, что христианские теологи долгое время допускали сексуальность лишь при условии того, что она служила размножению, считая чистую эротику демоническим, зловещим феноменом, с которым следует бороться и по возможности его нейтрализовать. Средневековые теологи были людьми неглупыми, образованными и способными к скрупулезному анализу, они искали истину и стремились познать бытие. Поэтому нельзя пренебрегать их отрицательным отношением к сексуальности, а необходимо разобраться, что послужило причиной такого отношения, в чем кроется зерно истины.
Даже в настоящее время сексуальность воспринимается многими как нечто демоническое. Все попытки закрыть глаза на существующую проблему или представить сексуальность как феномен "совершенно естественный" терпят неудачу. Современный человек все еще склонен усматривать в некоторых проявлениях сексуальности зло в чистом виде, грех, вызывающий страх и неприятие.
Примером этому может служить теория первичной сцены. Последователи Фрейда и его явные и неявные сторонники полагают, что у ребенка, который случайно стал свидетелем полового акта родителей, могут развиться в качестве последствий подобного травматического опыта неврозы, фундамент для которых вообще закладывается в младенчестве и раннем детстве.
Однако что-то в этой теории настораживает: 90% населения живут в таких условиях, что представляется решительно невозможным избежать того, чтобы дети не заметили той или иной сексуальной активности родителей. Только небольшая прослойка населения в состоянии позволить себе иметь квартиру, состоящую из более чем одной или двух комнат. Спору нет, наблюдение за сексуальными контактами родителей или других взрослых людей производит на детей глубокое впечатление. Но означает ли это, что последствием такого впечатления, которое так или иначе получили многие дети, непременно окажется невроз? Согласиться с этим равносильно тому, что сказать: все детские переживания травмируют человека и ведут к неврозу. Кроме того, сексуальность в данном случае приобретает определенно демонические и даже магические черты, поскольку ей приписывается столь мощное воздействие.
Для того чтобы предотвратить любые недоразумения, надо отметить, что я не поддерживаю многих современных психологов, которые, увлекшись снятием табу с сексуальности, заходят так далеко, что призывают родителей не исключать детей из своей сексуальной жизни. Наивно выглядит и мнение некоторых современных детских писателей, полагающих, что даже в детских книжках следует упоминать о сексуальной жизни родителей. Они упускают из виду комплекс инцеста, который выражается в тотальном табу на инцест. Беспрепятственная демонстрация сексуальной активности родителей чересчур возбуждает инцестуозное желание и связанную с ним детскую ревность. Эдипальная ситуация тем самым крайне обостряется. Вместе с тем удачно и беспрепятственно продемонстрировать своим детям сексуальные аспекты жизни удается лишь очень немногим родителям, что тоже связанно с табу на инцест. Родители инстинктивно защищаются от чрезмерной стимуляции своих инцестуозных фантазий и склонностей. Вытеснение табу, вероятно, наносит больше психических травм, чем его благоговейное принятие, поскольку великие табу, наподобие запрета на инцест, защищают нас в гораздо большей степени, чем стесняют.
Хотя в задачи этого исследования и не входит анализ табу на инцест, мне представляется необходимым напомнить о том, что данное табу, пожалуй, не стоит понимать с биологической точки зрения. Если бы люди практиковали инцест, то, несмотря на накопление неблагоприятных наследственных факторов, большинство детей, появившихся на свет по причине такого рода связей, умирало бы, тем самым устраняя возможность передачи своих дефектов по наследству. Поэтому удовлетворительно объяснить табу на инцест как инстинктивное, евгеническое* поведение невозможно. Табу на инцест связано скорее всего со стремлением к дальнейшему развитию и контакту с внешним миром, поэтому тесные половые отношения должны разворачиваться за пределами семьи, чтобы развитие индивида не застаивалось.
/* Евгенический - служащий улучшению биологической природы человека./
Следующим примером, демонстрирующим, насколько распространено все еще представление о чуть ли не магически вредном воздействии сексуальности, могут служит законы и судебная практика, касающиеся эксгибиционистов. Переживания, связанные с эксгибиционистами, для многих детей и взрослых женщин, несомненно, серьезны. Но мнение о том, что этот испуг столь вреден для психики, что необходимо исключить угрозу эксгибиционизма, запугав виновников перспективой долгосрочного тюремного заключения или даже кастрации, весьма спорно. Невозможно убедительно доказать, что опыт, связанный с эксгибиционизмом взрослого, наносит психике ребенка тяжелейшую травму и уж тем более, что взрослая женщина будет до предела потрясена эксгибиционистской выходкой мужчины. Общеизвестно, что эксгибиционисты, как правило, безобидны и ведут себя таким образом именно потому, что боятся женского пола и не осмеливаются приблизится к женщинам. Проще говоря, женщине грозит гораздо большая опасность быть изнасилованной так называемым нормальным мужчиной, чем оказаться жертвой эксгибициониста, которые практически никогда не нападают.
Бесспорно, многие взрослые, страдающие от сексуальных проблем, утверждают, что они возникли в результате неприятного детского опыта, связанного с эксгибиционистом, однако это не следует расценивать как доказательство такого возникновения сексуальных проблем, поскольку перед нами частное мнение и не более того. Желание отыскать всему причину слишком велико. Если у человека появляется расстройство желудка, то могут посчитать, что виной тому холодное пиво, забывая, что до сих пор он пил его ежедневно и без последствий. Многие гомосексуалисты, коль скоро их осуждает общественное мнение, испытывая смущение по поводу своей гомосексуальности, пытаются оправдать ее тем, что их совратили в юном возрасте другие гомосексуалисты. По аналогии с этим многие женщины объясняют свои сексуальные проблемы травмой от встречи с эксгибиционистом.
Кроме того, сексуальность регламентирована и запрещена, например, в больницах. В том случае, если пациенты пребывают в больнице короткое время, то проблем с этим не возникает, но тот факт, что и в тех медицинских учреждениях, где пациенты вынуждены жить длительное время, например в санаториях для нервно больных или больных туберкулезом, всякая сексуальная жизнь строго запрещена, может быть объяснен лишь как следствие тенденциозного отношения к сексуальности как к демоническому феномену, абсолютному злу. Считается, что сексуальная жизнь может каким-то зловещим, загадочным образом навредить пациентам. Но, собственно, почему? Почему пациенты в большинстве нервных клиник не имеют право на сексуальные контакты внутри заведения?
Кроме того, например в Швейцарии, уголовно преследуется сексуальная связь со слабоумными людьми, которых тем самым хотят защитить. Но, спрашивается, от чего? Эксперты отталкиваются от ошибочного в принципе постулата, что сексуальная жизнь у слабоумных людей невозможна. И то обстоятельство, что такой в сущности негуманный закон не вызывает сопротивления общества, лишний раз доказывает, что сексуальности приписывается магическое отрицательное влияние.
Приведу еще один пример: спортсменам, участвующим в таких крупных состязаниях, как олимпиада, тренеры часто строжайшим образом запрещают иметь сексуальные отношения в период соревнований. Бывали случаи, когда участников олимпиады отправляли домой только потому, что они пускались на поиски сексуальных приключений. При всем том, известно, что на некоторых спортсменов секс оказывает благотворное влияние и способствует достижению хороших спортивных результатов. Однако в случае запрета срабатывает инерция древнейших представлений, поскольку у некоторых первобытных народов мужчины не имели право вступать в сексуальный контакт с женщинами перед военным походом.
Демонические аспекты сексуальности проявляются и в том, что людям трудно воспринимать сексуальную жизнь лишь как "наслаждение". Не секрет, что очень немногие люди способны "просто наслаждаться" сексуальностью, как хорошим обедом. Теория стакана воды, согласно которой сексуальное переживание приравнивается к утолению жажды, находит своих сторонников, но не придерживаться такой точки зрения постоянно и они не в состоянии.
Что означают эти, вроде бы преодоленные, демонические аспекты сексуальности для современной психологии? Зловещее, демоническое - почти всегда непонятный, тревожный, нуминозный феномен. Стоит появиться чему-то, не поддающемуся осмыслению, как людей охватывает страх. Процесс индивидуации, который имеет ярко выраженный религиозный характер, во многих отношениях переживается как нуминозный. Все, что имеет отношение к сакральному, тоже носит зловещий, пугающий характер.
Подобное отношение к сексуальности объясняется ее связью с процессом индивидуации. Сексуальность - это не только естественная биологическая деятельность, но и символ постижения смысла жизни, стремления к божественному.
Сексуальность представляет собой совокупность символов всех аспектов индивидуации. Контакт с родительским началом выражен в виде драмы инцеста. Тень связана с деструктивными садо-мазохистскими эротическими компонентами. Контакт с анимой и анимусом оформлен в виде полового акта между мужчиной и женщиной. Нарциссизм переживается в сексуальных фантазиях. Соединение всех противоположностей находит свое наиболее впечатляющее выражение на языке эротики.
Гуггенбюль-Крейг А. Брак умер - да здравствует брак! - СПб., 1997, с. 62-86.