|
Ушу в Китае практиковали все социальные группы и каждая из них привносила в боевые искусства присущие ей характерные черты идеологии, будь то аристократическая или воинская элиты, монахи или крестьяне. Тем не менее, все многообразие китайской философской мысли базируется на общих характерных признаках духовной культуры и натурфилософии. Согласно ранним натурфилософским представлениям, мир являл собой бесконечный процесс перехода одной противоположности в другую, непрерывный поток изменений. Этими противоположностями были темное, пассивное женское начало инь и светлое, активное мужское начало ян. Они не только противостояли друг другу, в гораздо большей степени для них было характерно взаимодополнение и взаимоопределение друг друга. Поэтому в ушу считалось, что силе можно противостоять только поддатливостью и слабостью, движение и покой должны постоянно чередоваться, жесткие силовые движения следует совмещать с мягкими и гибкими уходами от ударов, резкие остановки – с внезапными рывками вперед и пр. Сами по себе инь и ян не являются некими субстанциями – они лишь проявляются в тех мириадах изменений, которые происходят во Вселенной. Поэтому цель занимающегося ушу – войти в непрекращающийся поток изменений, слившись воедино с природой и, благодаря своим движениям, постичь Великий предел (Тайцзи) всех вещей. Наиболее значимые места в системе китайской духовной культуры занимали конфуцианство, даосизм и буддизм. Последний избежал конфронтации с автохтонными философскими системами, так как происходила постепенная китаизация не только его внутреннего содержания, но и внешнего оформления. Однако, сердцевина учения Сиддхартхи Гаутамы из рода Шакья (Будды) во всех известных течениях китайского буддизма, тем более – учения чань, осталась незатронутой. Более того, понятие срединного пути и его медитативные техники были восприняты и даосизмом, и конфуцианством (неоконфуцианством). Вышеперечисленные учения заняли все возможное пространство религиозно-мистического опыта и гармонично уравновешивали друг друга. Конфуцианство выступало как учение о воспитании нравственности, ниспосланной небом, об интеграции индивидуума в общественную систему путем внутреннего осознавания морально нравственных категорий долга, человеколюбия, честности и почитания старших. Но, утверждая приоритеты души, конфуцианство одновременно провозглашало постулат о решающей воле Неба – некой непостижимой, всепоглощающей силы. В этом контексте сложная система ритуалов и моральных категорий становилась средством материализации воли Неба во внешнем пространстве бытия. — 118 —
|