|
Каждый мужчина в глубине души остается мальчиком, тоскующим по образцу настоящей мужественности, которому он пытается подражать, но который кажется ему недостижимым. Все видят себя мушкетерами или гардемаринами. Но возводить в норму мечты 15-летнего подростка наивно. Так же разнообразны и женские типы. Наша массовая культура знает только три главных женских образа. Во-первых, это святая женщина-мать, целиком отдающая себя семье и детям. Этот образ стопроцентно положителен, но такую женщину невозможно представить в супружеской постели. Во-вторых, это сексуальная женщина-вамп, с которой хорошо трахаться, но которая не способна быть хорошей женой и матерью. В-третьих, это энергичная деловая женщина, у которой любовь и семья существуют лишь постольку поскольку. Спору нет, все типы вполне реальны. Но они далеко не всегда четко разграничены. И главное -- женщины сами должны иметь право выбора. Женское освободительное движение -- феминизм -- имеет в России дурную репутацию, ассоциируясь с принижением семейных ценностей, мужеподобном и лесбиянством. На самом деле, если отвлечься от крайностей, феминизм просто защищает право женщины на собственный выбор. "Феминизм,-- пишет в Санкт-Петербургском феминистском журнале "Все люди -- сестры" Ольга Липовская,-- позволяет мне, а не государству, мужу или церкви за меня решать, когда я хочу быть матерью, когда не хочу, и хочу ли вообще. Когда я сама выбираю себе, как мне выглядеть и какую одежду носить. Я хочу, чтобы женщины чувствовали себя удобно в своем теле и в своей одежде, и чтобы им не мешал навязываемый образ стандартных раздетых красавиц, публикуемых на календарях, плакатах и в порнографических журналах. Феминизм как общественное движение существует для того, чтобы в обществе главными были ценности добра, ненасилия, сотрудничества, а не то, что мы имеем сейчас: конфронтация, войны, соперничество, и неприятие других точек зрения". Без правильного понимания природы половых/гендерных различий не может быть и правильного понимания природы сексуальности. Все мы -- романисты; мы привыкли рисовать себе воображаемое будущее, хотя сегодня мы охотнее представляем себя в кинофильме. Мы храним в уме гипотезы о том, как мы могли бы себя вести и что может с нами случиться, и когда реальное будущее становится настоящим, эти литературные или кинематографические гипотезы часто влияют на наше поведение сильнее, чем мы признаём. Джон Фаулз Инстинкт или сценарий? Японкий рисунок на длинном свитке, конец XIX века. изображает основные этапы интимной близости. На верхней панели мужчина смачивает пальцы слюной, женщина ожидает. Вторая панель изображает состояние экстаза, третья -- релаксацию — 42 —
|