|
Но точно так же, как в экономике и политике, "сексуальное освобождение" в России обернулось беспределом. Главные тенденции развития массовой сексуальной культуры сегодня, это ее вульгаризация, сведение сложных любовно-эротических чувств и переживаний к примитивной и стандартной сексуальной технике, коммерциализация, создана высокоприбыльная сексиндустрия, не имеющая, как и ее западные прообразы, ничего общего ни с этикой, ни с эстетикой, ни с педагогикой, и вестернизация, россиянам продают залежалую и отчасти протухшую американскую и немецкую полупорнографию, а собственный российский порнобизнес и вовсе лишен каких бы то ни было моральных и эстетических правил. По оценке экспертов, только в Москве, в условиях уголовного запрета, оборот сексуальной продукции и услуг составлял в 1996 году 5 миллионов долларов в месяц. Как реакция на все это, у представителей старших возрастов и просто консервативно настроенных людей возникает стремление вернуться назад, к идеализированному, никогда на самом деле не существовавшему, "целомудренному прошлому"; при этом традиционные семейные ценности противопоставляются не только безличному сексу, но и романтической любовной страсти. Единственной альтернативой безнравственности становится Домострой. Водораздел между этими двумя тенденциями идет по тем же признакам, что и отношение к рыночной экономике: возраст, образовательный уровень, город/деревня и, в меньшей степени, пол. Эти процессы смущают и демократическую интеллигенцию. Людей, привыкших рассматривать искусство как учебник жизни, эротическое искусство, как коммерческое, так и элитарно-экспериментальное, шокирует, особенно принимая во внимание традиционное российское неумение разграничивать художественную условность от реальности и склонность переносить все увиденное и вычитанное в жизнь. "...Меня действительно пугает то, что, если будет дана полная свобода эротике - а это уже происходит,- что же из этого выйдет? - говорил на круглом столе в "Иностранной литературе" известный писатель-авангардист Виктор Ерофеев.- Непонятно. Принесет ли это русскому народу освобождение или внесет еще один элемент вседозволенности в блатное сознание, то есть даст возможность делать внаглую то, что раньше делалось исподтишка. Я, естественно, против запретов. Я считаю, мы настолько усвоили урок, что запрет есть зло, что у нас нет никакого морального права что-то запрещать. Но ясно, что перед нами встают задачи, которые придется решать завтра". Означает ли однако реабилитация секса и эротики глобальную катастрофу? То, что секс перестал быть подпольным и что эротикой нелучшего качества наслаждаются не только партийные функционеры на правительственных дачах, факт, скорее, положительный, ибо нет ничего хуже лицемерия. — 257 —
|