|
Влияние фрейдизма на развитие сексологии во всех ее аспектах было исключительно сильно. Он, как никто другой, подчеркнул роль и значение сексуальности в человеческой жизни. Если викторианская эпоха считала секс удовольствием, развлечением, без которого можно и обойтись, то теперь осознается его необходимость не только для детопроизводства, но и для нормального функционирования личности. Исключительно ценным было указание Фрейда на органическую связь сексуальных и несексуальных переживаний и возможность перехода одного в другое. Это значит, что сексуальность не может быть понята вне целостной личности, а личность - без учета ее сексуальных переживаний. Взаимодействие природного и социального в развитии сексуальности понимается теперь не механически, а на основе преломления того и другого в индивидуальной биографии, побуждая психотерапевта искать истоки психосексуальных аномалий и трудностей в прошлом опыте личности. Плодотворной оказалась мысль Фрейда о значении ранних детских переживаний, в частности, отношений с родителями как эмоционального фона и даже непосредственной причины формирования определенного стиля сексуального поведения. Анализ неосознаваемых переживаний - сексуальных символов, защитных механизмов, эротических фантазий и сновидений - был не только клинически важен, но и стимулировал сравнительно-историческое изучение этих явлений на материалах истории религии и культуры. Половые извращения, казавшиеся преступлением или следствием физической дегенерации, оказались всего лишь следствием гипертрофии или фиксации (закрепления) отдельных сторон и моментов нормального психосексуального развития, следы которых каждый может при желании обнаружить в своей собственной психике. Это открытие вызвало настоящий культурный шок. Герберт Уэллс писал в книге "Необходима осторожность": "В течение столетий Номо Тьюлеру (сатирический образ буржуа.- И. К.) удавалось делать вид, будто его тайные влечения и наиболее непривлекательные действия фактически не имеют места, будто дурные поступки его ближних представляют собой "отклонения от нормы" и срывы, к которым сам он не имеет отношения - "Ах, какой ужас!" - или же которые вызваны совершенно исключительными обстоятельствами, вроде дьявольского наваждения. Только после появления психоанализа на дневной - и, пожалуй, даже слишком резкий - свет был позорно извлечен, в качестве его "подсознательного", тот сложный клубок влечений и грез, существование которого он до сих пор отрицал и таил. "Что это такое? Вы меня просто удивляете,- произнес психоаналитик, словно фокусник, вытаскивающий кролика из шевелюры почтенного зрителя.- У каждого из нас есть подсознательное,- объявил он.- Решительно у каждого. Да! Но..." — 126 —
|