|
С одной стороны, мы уже знаем, что природу социальными конструкциями не исправишь, и биологическая ценность женщины только растёт. В самом деле. Красивая молодая женщина, как ни будь она успешна в своей профессиональной карьере, в личных отношениях с мужчинами вряд ли будет себя вести как мужчина, даже если её финансы позволяют ей это. Придёт ли ей в голову ухаживать за своим избранником? Оплачивать его капризы? Покровительствовать? Она безусловно может на какое-то время помочь материально, дать взаймы, оплатить расходы и т. д. Но не более. Ухаживать и добиваться — привилегия мужчины. И поэтому, если не мысленно, а на самом деле думать, то несложно понять, что пока ценность имеется, всегда найдутся желающие её продать. Пусть и не все, пусть и не всегда. Но как бы общество ни старалось снабдить женщин лёгкими деньгами, отговорить или запретить, продажа тела для некоторых из них всегда будет ещё легче и ещё проще. Поэтому общественная ценность женщины вообще оказывается легко конвертируемой индивидуальной прибылью женщины в частности. Кстати, а чему нас учит проституция? Нет, не тому, что подумал уважаемый читатель. Она учит нас тому, что биологическая ценность — на самом деле есть стоимость. Но это философски, а по-русски говоря, биологическая ценность есть всеобщая, дополнительная, денежная выгода, данная женщинам, что разрушает на корню всякую видимость «равенства». В этом месте озадаченный читатель наверняка возмутится и скажет — ценность женщины равна мужской! У женщины биологическая, у мужчины — социальная, так же было написано во 2-й главе! Успокоимся и подумаем. Из глубин философии 2-й главы мы накопали, что ценность женщины состоит из двух составляющих — биологической и эстетической. Эстетической ценности противостоит некая мужская «красота» — сплав мужества, силы, интеллекта и т. п. Всего того, что порождает индивидуальную человеческую ценность. Всего того, что призвано рождать любовь. Хоть и не рождает. Конечно, ясное дело, что эстетическая ценность женщины не идёт ни в какое сравнение с мужской и тоже, по большому счёту, есть стоимость. Но не будем вдаваться. Будем понимать под мужской красотой биологический потенциал, помогающий ему стать мужчиной — потенциал реализации в обществе. Будем считать их взаимно достойными любви и где-то как-то равноценными. Биологическая же ценность, как мы узнали от проституток — есть стоимость. Этой стоимости должна, по идее, противостоять мужская социальная. Но откуда ей взяться? Что ещё особенного осталось у мужчины, чтобы реализоваться в обществе эмансипированной женщины? Ничего. Всё, что осталось — руки, ноги и пр., есть и у женщины, и она точно так же реализуется в этом своём обществе. В этом и есть прелесть эмансипации — лишении мужчины социальной стоимости с тем, чтобы он был не в состоянии снова поработить женщину. Ловко? — 46 —
|