|
Был этот царь вечно пьяный и дурной швайн. И создал подданным своим жизнь невыносимую. Хотели подданные против него взбунтоваться, да не вышло. Вынес царь-батюшка бумагу с печатями и зачитал, что царство все — его личная собственность, он — гарант конституции, а все подданные на земле этой проживают из его, царя, милости. — Не нравится, как я правлю, вон пошли все! Все здесь мое! И земля, и нефть, и газ, и даже ваше имущество. Кто хочет — в одних штанах вон из царства! И потянулись вереницы подданных в разные страны... Ученые, купцы, мастеровые. Пока не осталась в царстве одна лишь бесполезная, нигде не востребованная чиновничья сволочь. И служители культа. И оборотни в погонах. А царю-батюшке алкоголь уже слабоват показался, стал царьбатюшка его наркотой разбавлять. И однажды в угаре решил женить трех своих сыновей. Но один из зеленых чертей, с которыми он в белой горячке спорил, подсказал ему, чтобы они стрелы послали в болото. Из болота-де самые шикарные дамы родом. И если какие там околачиваются, пусть стрелу подбирают и под венец! Старшие-то сговорились с принцессой соседской да с офигенной дояркой из села недалекого, куда стрелы пустят, чтоб подбирали срочно. А Иван-дурак ни с кем не сговорился. Послали они стрелы. Со стрелой старшего принцесса соседнего царства вся в тине и грязи вылезла. Со стрелой среднего — доярка такая офигенная, что вся царская свита слюни по подбородку распустила. А Ивана-дурака стрелу лягушка в зубах держит. Ржет все царство над Иваном, а ему не привыкать. Царь-шизофреник алконаркотный приказал, и три свадьбы разом сыграли. Иван-дурак в опочивальню тазик с водой приволок, чтоб лягушке там плавать привольно было. Старший с принцессой отвалили в ее царство захудалое. Средний с дояркой в соседней опочивальне кроватью скрипят. А Иван-Дурак только хотел лягушку в тазик посадить, как сняла она лягушачью шкурку да обернулась такой красавицей, что и доярки все отдыхают. — Офигеть, — сказал Иван-дурак. — Выбирай, Ваня, — говорит Лягушка-царевна. — Я могу быть ночью лягушкой, днем царевной, могу быть ночью царевной, днем лягушкой. В первом случае тебе очень круто будет со мной перед другими в течение дня красоваться, а ночью — увы! Во втором — над тобой все царство ржать будет, но ночью мы с тобой, Иван Царевич, так отрываться будем, что им, смехунам, и не снилось. Что ты выбираешь? — Ну конечно, второе!!! — завопил Иван. — Надо мной и так все царство ржет. А так я буду самый счастливый и удовлетворенный. — А еще меня можно расколдовать, — продолжила ЛягушкаЦаревна, но Иван-Дурак ее уже не слушал, а повалил на кровать. И прислушивались, офигев от недоумения, Средний с дояркой, когда угомонились, к стонам и скрипу кровати из опочивальни Ивана. — 73 —
|