Как любовь формирует мозг ребенка?

Я соглашусь с Лайнан в том, что сексуальное насилие само по себе не является тем, что разрушает людей. Сексуальное насилие может быть побочным эффектом дисфункциональной, уродующей семьи, или своего рода «маркером» того, насколько глубоки проблемы в семье (Занарини и др., 1997). Как это выразила Залуета, насилие — это «определенная форма неприятия» (Зулуета, 1993). Важно то, что на эмоциональные потребности ребенка не обращают внимания — но в пограничном состоянии добавляется еще и то, что ребенок зависит от того, кто не заслуживает доверия с эмоциональной точки зрения и, кроме того, активно унижает или отторгает его. Это ярко видно в истории жизни известной американской поэтессы, Энн Секстон.

Энн была самой младшей из трех дочерей, рожденных в семье талантливого бизнесмена и женщины, которая увлекалась писательством и активно вращалась в обществе, — богатой семье, любящей вечеринки с возлияниями, одной из тех, что описаны Скоттом Фицджеральдом. Но оба родителя были крайне непредсказуемы эмоционально. Как говорила Джейн, одна из сестер Энн: «Папа был или пьян, или с похмелья, но ты никогда не знал заранее, в каком он состоянии, как и мама, которая становилась то невыносимой, то милой. Когда тебе казалось, что она в добром расположении духа, она начинала тебя критиковать». Энн также вспоминает, каким «дурным» мог быть отец, когда выпьет: «Он мог сидеть и смотреть на тебя так, как будто ты совершил ужасное преступление» (Миддлбрук, 1991). Его издевательства включали в себя жалобы на ее юношеские угри, которые вызывали у него отвращение: «Я не могу есть, когда она сидит за обеденным столом», — говорил он, а мать при этом с пренебрежением относилась к ее творчеству, отправляя ее подростковые стихи экспертам, чтобы они проверили, не занимается ли она плагиатом.

С младенчества Энн и ее сестры находились под присмотром няни, которую описывали как жесткую и необщительную. Она должна была следить за внешним видом и манерами девочек. Их специально одевали к ужину, чтобы они могли присоединиться к родителям или чтобы представить их на вечерниках, но они практически не видели свою мать, которую обожали. Энн росла стеснительной и одинокой, описывая себя как «пустое место, скрюченное в шкафу». Ей было сложно добиться похвалы от ее матери, все, что она получала, — негатив и унижение. Когда ей было около 4 лет, ее мать часто проверяла состояние ее половых органов со словами о том, что их необходимо содержать в чистоте и что к ним нельзя прикасаться. Процесс пищеварения также ежедневно подвергался инспекции, и ей до 12 лет угрожали клизмой, если она еще не «сходила». Все закончилось тем, что ее госпитализировали с серьезным запором.